Габриэль Конрой. Фрэнсис Брет Гарт

полдень скончался истерический юноша, двоюродный брат Гэбриеля. Гэбриель навестил соседей, чтобы подбодрить их. Ему отчасти удалось это; во всяком случае, он вдохновил их златоуста на новые увлекательные рассказы. В четыре часа дня, когда Гэбриель отправился к себе, мертвое тело все еще оставалось непогребенным.

      Темнело. Втроем они коротали время у очага, когда с миссис Дамфи вдруг что-то приключилось. Она выронила сверток, руки ее бессильно упали, взгляд остановился. Гэбриель окликнул ее, потом потряс за плечо, но женщина не слышала его призыва. Олли зарыдала.

      Плач девочки пробудил миссис Дамфи. По-прежнему не двигаясь, она заговорила, но каким-то странным, не своим голосом.

      – Слышите? – Гэбриель сделал знак Олли, и та замолкла. – Они едут!

      – Кто? – спросил Гэбриель.

      – Спасатели.

      – Где же они?

      – Далеко, очень далеко. Только еще выезжают. Я вижу их: двенадцать мужчин на лошадях, навьюченных припасами. Их ведет американец; остальные все иностранцы. Они едут к нам, но они еще далеко. Ох, как далеко!

      Гэбриель сидел, устремив взгляд на женщину, ни словом не прерывая ее. Она замолкла; можно было подумать, что она умерла. Потом заговорила снова:

      – Солнце светит, пташки поют, трава зеленеет на дороге. Но они еще далеко. Ох, как далеко!

      – Знаете вы кого-нибудь из них? – спросил Гэбриель.

      – Нет.

      – А они знают нас?

      – Нет.

      – Почему же они едут сюда и откуда известно им, что мы здесь?

      – Тот, кто ведет их, видел нас.

      – Видел?

      – Да, во сне.

      Гэбриель присвистнул и поглядел на сверток с воображаемым младенцем. В речах безумной женщины могло быть нечто сверхъестественное или провидческое, – это Гэбриель допускал, но чтобы неведомый ему мужчина, не страдающий к тому же от голодного бреда, тоже оказался провидцем – это уж слишком! Все же, собрав весь свой оптимизм и природное добродушие, он спросил:

      – Каким путем они поедут?

      – Сперва по цветущей долине, потом берегом сияющей на солнце реки. Они перевалят через горы и вступят в другую долину, которая обрывается круто вниз к бурному потоку. Вот он рядом, бежит по камням. Взгляните на эту долину! Вон там, за снежным пиком! Вся в цветущей зелени! В каплях дождя! Ну поглядите же! Вон там!

      Она указала пальцем на север, где лежали грозные снега.

      – А сами вы не можете отправиться туда? – спросил практически мыслящий Гэбриель.

      – Нет.

      – Почему?

      – Я должна обождать свою малютку. Она придет за мной сюда. Она будет искать меня.

      – Когда она придет?

      – Завтра.

      Это столь полюбившееся ей слово она вымолвила в последний раз. Ее малютка пришла за ней вскоре после полуночи, пришла озаренная светом, которого не приметил Гэбриель. Отблеск его вспыхнул в гаснущих глазах несчастной безумной матери, когда она, привстав, простерла исхудалые руки навстречу своему дитяти – и упала мертвой.

      Взяв с пола свернутое