Солнечные берега реки Леты (сборник). Ирвин Шоу

тебя, искал

      Когда он наконец встретил ее, то узнал не сразу. Полквартала шел следом, видя перед собой лишь женщину с длинными ногами, в пальто свободного покроя, какие носят студентки, и шляпке из коричневого фетра.

      Но внезапно память отреагировала на ее походку: прямая спина, неподвижные шея и голова, волнующее покачивание бедер. Так ходят женщины на Юге и мексиканки, испанки с корзинами на голове.

      Еще какое-то мгновение он наблюдал, как она идет по солнечной стороне, направляясь к Двенадцатой улице, потом догнал и коснулся ее руки.

      – Низкие каблуки. Вот уж не ожидал, что доживу до такого дня.

      Она с удивлением обернулась, затем ее лицо осветила широкая улыбка, она взяла его под руку.

      – Привет, Пол. Я пошла на это ради здоровья.

      – Когда я думаю о тебе, то вижу тебя на самых высоких каблуках в Нью-Йорке.

      – Все в прошлом, – ответила Гарриет. Они медленно шли по освещенной солнцем улице, рука об руку, к Шестой авеню. – Тогда я была очень фривольным созданием.

      – Но походка у тебя та же. Словно ты несешь на голове корзину с бельем.

      – Я отрабатывала эту походку шесть месяцев. Ты и представить себе не можешь, какое я привлекаю внимание, когда вхожу в комнату.

      – Очень даже представляю. – Пол не сводил с нее глаз. Те же черные волосы, белоснежная кожа, стройная фигура, темно-серые, всегда, даже после трехдневной пьянки, сверкающие глаза.

      Гарриет запахнула пальто и чуть прибавила шагу.

      – Я иду в «Уонамейкерс». Мне надо кое-что купить. А куда идешь ты?

      – В «Уонамейкерс», – без запинки ответил Пол. – Уже три года мечтаю побывать в «Уонамейкерсе».

      Какое-то время они шли молча, Гарриет по-прежнему держала его под руку.

      – Легкомысленно, – нарушил паузу Пол. – Готов спорить, на взгляд постороннего человека, мы ведем себя легкомысленно. Каково твое мнение?

      – Легкомысленно. – Она убрала руку.

      – Пожалуй. – Он остановился, критически оглядел Гарриет. Остановилась и она, повернулась к нему, губы искривила улыбка легкого недоумения. – Почему ты так одеваешься? Увидев тебя, я сразу вспомнил утро понедельника в Нортхэмптоне.

      – Схватила то, что лежало под рукой. Спешила.

      – Обычно ты выглядела, как большая красивая коробка сладостей. – Пол взял ее за руку, и они двинулись дальше. – Венских конфет. Каждая в своей обертке, в своем бархатном гнездышке. Даже если ты шла в угловой магазин за пинтой джина, то всегда одевалась так, что тебя хотелось съесть на десерт. Не могу сказать, что это изменение к лучшему.

      – У женщин бывают разные периоды в одежде. Как у Пикассо, – ответила Гарриет. – Если б я знала, что встречу тебя, оделась бы по-другому.

      Пол похлопал ее по руке:

      – Так-то лучше.

      Они шли, а Пол не отводил от нее взгляда. Знакомое удлиненное лицо, очень знакомые губы, как всегда с избытком помады, маленькие зубки, отчего, улыбаясь, она вдруг превращалась в ученицу воскресной школы.

      – Ты худеешь, Пол, – заметила Гарриет.

      Пол кивнул:

      – Я подтянут, как спортсмен. Веду аскетическую