Перевел. Маргарита Москвичёва

она.

      – Побудь здесь. Я сейчас приду.

      Он вышел из дома и быстро вернулся со свёртком в руках. Подал его Илоне. Она развернула упаковку, и по кухне тут же разнёсся аппетитный запах.

      – Заманчиво пахнет, – облизнувшись, сказала она, взяла с полки тарелку и выложила на неё продукты.

      – Садись, вместе пообедаем, – предложила Нилу. Он продолжал стоять, опершись о дверной косяк и не сводя с неё глаз. А когда она поворачивалась к нему – отводил взгляд в сторону.

      – Я не голоден, – коротко ответил Нил.

      – Ну не будешь же ты стоять и смотреть, как я «поедаю» твою добычу?

      Нил присел за стол напротив неё, но к еде не притронулся. Без лишних церемоний Илона принялась утолять голод, который только обострился от чая, выпитого у Дика.

      – Я всё не съем, – сказала Илона, – давай помогай.

      Нил отщипнул кусочек мяса и проглотил.

      – Возьми ещё, только сразу не глотай. Ощути вкус во рту и скажи, что тебе это напоминает?

      – Мне это напоминает еду, – поняв уловку, ответил Нил.

      – Всё ясно, – с гримасой ответила Илона, – вы с Диком соревнуетесь, кто быстрее усохнет, и выигравшему соревнование в подарок достанется…

      Она закатила глаза, давая понять уход из жизни. Нил криво улыбнулся, и его лицо стало ещё некрасивее. Илона поняла, что затронула больную тему. Она опустила глаза и продолжила молча есть.

      За окнами к этому времени стало совсем темно. Но фонари не светили. Илона спросила, почему на улице нет освещения. Нил ответил, что так выгодно для острова. Улицы освещаются ровно столько, сколько нужно людям, чтоб добраться с работы до своего жилища. Пустые улицы в свете фонарей не нуждаются.

      – А если кто-то возвращается домой позже? Можно же споткнуться, упасть. Дороги, я заметила, у вас не идеальные.

      – Больнице выгодно, если кто-то пострадает от этого, – ответил Нил. – Предприятия платят хорошие деньги за лечение своих работников. Но если кто получит увечье в тёмное время, то есть…

      – Я поняла, – кивнув головой, сказала Илона.

      – Работодатели, конечно, оплатят вовремя лечение, но потом всё высчитают из заработка пострадавшего. Могут ещё и оштрафовать. Вот, чтоб не пострадать, все и сидят дома.

      – Да, это повод гасить фонари, – сказала Илона, встав из-за стола. – Я, пожалуй, прилягу. Устала. И дай мне что-нибудь обезболивающее и йод, если есть. Очень болит колено.

      – Йод только в больнице. Есть трава от боли. Её можно приложить к больному месту. Дать?

      – Давай. И бинт. Я хоть повязку тугую сделаю с вашей травой.

      Нил нашёл широкий пояс от плаща: – Подойдёт?

      – Подойдёт, – ответила она, взяла пояс, щепоть высушенной травы и ушла в отведённую ей комнату.

* * *

      Утром Илону встретила та же реальность, с которой ещё вчера не хотелось мириться. Её терзало чувство беспомощности. Лишь мысль, что это не навсегда, давала какое-то утешение. «Всё рано или поздно заканчивается или меняется, – начала рассуждать