Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам. Эдуард Филатьев

вечера "Открывается Реф" с трудом пробились в здание…

      Кроме Маяковского с речами выступали Николай Асеев и Осип Брик.

      Публика настроена бурно. В зале засела хулиганская группка. Они кричали, свистели и даже принялись избивать одного из участников вечера».

      «Хулиганская группка», которая «засела» в зрительном зале, вероятнее всего, была подослана Яковом Аграновым. Мы с нею ещё встретимся.

      Открывая вечер, Маяковский сказал:

      «Год тому назад мы здесь распускали Леф. Сегодня мы открываем Реф. Что изменилось в литературной обстановке за год, и с чем теперь выступают на литературном фронтерефовцы? Прежде всего, мы должны заявить, что мы нисколько не отказываемся от всей нашей прошлой работы и как футуристов, и как комфутов, и, наконец, как лефовцев. И сегодняшняя наша позиция целиком вытекает из всей нашей прошлой борьбы».

      Пётр Незнамов:

      «Маяковский на вечере был в ударе, сыпал остротами…

      Присутствовавший на вечере Мейерхольд сказал:

      – Надо поражаться гениальности Маяковского – как он ведёт диспут!

      И действительно, Маяковский так спорил, будто фехтовал. Он разил тупиц. Но, вообще говоря, он хотел жить в мире с другими.

      – А чей метод лучше – выясним соревнованием. Взаимопроникновение и взаимнопронизывание, но не взаимопожирание».

      Маяковский даже не догадывался, что никакое «соревнование» ему не поможет, так как «организаторы травли» уже приступили к его «пожиранию».

      Пётр Незнамов:

      «Вечер имел большой резонанс. О нём долго разговаривали. Это был первый и последний вечер Рефа».

      В эти же дни Москва в категорической форме потребовала от Парижа выдачи Григория Беседовского. Но Франция не менее решительно отказала. Тогда советские власти объявили, что беглеца будут судить заочно.

      Выходивший в Париже эмигрантский еженедельник «Дни» поместил статью своего редактора Александра Фёдоровича Керенского, некогда возглавлявшего Временное правительство России. В статье, в частности, говорилось:

      «…кинематографическое бегство с прыганьем через два забора из собственного посольства г. Беседовского, первого советника и замполпреда СССР в Париже, в порядке неслыханного в дипломатических летописях мирового скандала, вскрывает перед заграницей такую степень распада диктаторского аппарата, о которой в Европе ещё не догадывались».

      Борис Ройзенман, выступая 8 января 1930 года на заочном суде над Беседовским, высказался так:

      «Через забор он перелез для создания сенсации и придания себе вида мученика».

      Когда через год Беседовский издал в Париже книгу «На путях к Термидору», один из эмигрантских острословов по этому поводу пошутил:

      «Что такое “Термидор”?

      Это – скок через забор».

      А в Москве в это время в Государственном театре имени Мейерхольда вдруг произошло событие, которого не ожидал никто.

      С 12 по 20 октября Маяковский