Фиолетовое солнце. Роман. Анна Синельникова

от себя и переживаний, трудностей. Испытывать весь спектр чувств.

      Подход к открытию любых эмоций, переживаний, чистоты собственного я.

      Принятие любого опыта.

      Духовное преображение. Преображение как вовнутрь, так и вовне.

      Нет, дичь. Дичайшее невообразие…

      А если он есть этот талант преобразования? У всех есть.

      Значит – есть эта необыкновенная сила преобразовывать мир в добро и свет!

      Аккумулированная поколениями.

      Ведь меня не надо заводить, я итак заведённая.

      У меня своё мировосприятие – и, значит, оно для меня идеально, скажем так, – для моей модели – и если мне кайф и грустить, и смеяться – значит, я одинаково могу кайфовать и так, и так, зачем загонять себя в кем-то придуманные рамки?

      Ведь хочу испытывать радость бытия от любого своего состояния – потому что я люблю себя любую, больно мне, страшно, грустно, весело – всё равно люблю.

      Расширять сознание очень тяжело, рамки двигаются лишь с неимоверным трудом, прилагаемым непосредственно к ним.

      Одинокая во фрейме. Все одиноки, каждый в своём фрейме. Фрейм (английский «frame» – кадр, рамка) – в самом общем случае данное слово обозначает структуру, содержащую некоторую информацию.

      Фрейм (социальные науки) – понятие в социальных науках, таких как социология, психология, означающее определённого рода целостность, в рамках которой люди осмысливают себя в мире. И т. п. и т. д.

      Раздвигая фрейм.

      Демо-демо-демон…

      Глава 19. Максимумы

      Мы уже подъехали к дому. Я остановила машину и заглушила мотор. Он всё ещё рассказывал что-то о событиях, людях, перипетиях каких-то лет, но это всё ускользало в пустоту, он говорил горячо и как бы очень увлечённо. Я знала, он говорит только потому, что боится остановиться и замолчать. Боится моих слов. Нет, не боится, просто хочет избежать этого, инстинктивно. Я тоже такая. Я также боюсь.

      Я коснулась руки Макса:

      – Постой. Постой ещё мгновение, – сказала я вкрадчиво, не глядя в глаза. Помолчи.

      – Давай потом, – сказал он неуверенно, – когда все разойдутся.

      – Когда все разойдутся, я уеду вместе с ними.

      Он молчал. Не двигался. Возникла неловкая пауза. Я тоже молчала и ничего не делала, смотрела вдаль.

      – Просто останови это мгновение и запомни. Это же так легко, – сказала я.

      – Нет, я знаю, что ты будешь сейчас делать, – ответил весело он, – ты будешь меня целовать.

      – Не угадал, – поддержала я его игривый тон, – это ты будешь целовать меня.

      Ему хватило секунды замешательства, после чего он с силой притянул меня к себе, мои губы к его губам, и они слились в каком-то волшебном, нежном и отчаянном поцелуе. Волна легкости, нежности и сладкого восторга прокатилась по моему телу. Электрическими разрядами раскатилась его энергетика по моим биополям.

      – А есть в этом что-то, – сказала задумчиво я. Стоило ждать.

      Он смотрел на меня как победитель, которому только что вручили кубок первенства Союза. Он знал. А знал ли он?!

      Я