Былое и книги. Александр Мелихов

их страшиться. Поэтому для одних они всегда будут предателями, а для других подстрекателями. Зато в собственной «исторической памяти» – в собственной воодушевляющей сказке чехов и словаков – память легионеров, бывшей «горстки дезертиров», «перекрыла память сотен тысяч австро-венгерских солдат, которые до последнего дня сражались на стороне монархии».

      Малые народы, кому не хватает сил натворить слишком много злодейств, обычно предстают в собственном воображении кроткими жертвами более могущественных держав, однако в глазах еще более слабых национальных меньшинств, подпавших под их власть, они выглядят совершенно иначе. Я никого не осуждаю – таковы люди. Если бы только еще они сами про себя знали, каковы они… Но – духовная деятельность для того и существует, чтобы скрыть от наших глаз слишком уж мучительную правду, поэтому кое-что новое о себе обидчики могут узнать только от обиженных.

      Разумеется, если захотят, на что надежды крайне мало: историческая правда – мощное оружие, и какой же дурак станет обращать его против себя!

      Но вот, однако же, несколько цитат.

      «Вхождение русинских земель к югу Карпат в состав Чехословацкой Республики в 1919 г. было поначалу с эйфорией воспринято русинской общественностью и прессой. <…> Однако несоблюдение чехословацкими властями условий Сен-Жерменского мирного договора, предусматривавшего для Подкарпатской Руси в составе Чехословакии самую широкую автономию и наличие собственного сейма, очень быстро вызвало разочарование русинской общественности. Вторым серьезным основанием для недовольства со стороны значительной части русинских политиков, придерживавшихся русофильских взглядов и считавших карпатских русинов частью единого русского народа от Карпат до Камчатки, стала проукраинская политика чешских властей в культурно-языковой и образовательной области».

      Что тоже понятно: националисты могли грезить панславизмом, покуда требовалось освободиться от германоязычного лидера, но скрытой-то их целью, возможно, до поры до времени неясной даже им самим, было собственное доминирование, а потому после обретения независимости немедленно потребовался противовес вчерашнему «спасителю».

      Каждому народу необходимо ощущение собственного участия в истории. И в прежние времена едва ли не единственным способом вовлекать народы в общее историческое дело было построение империй, оставляющих широкие возможности для культурной автономии и открывающих наиболее одаренным и энергичным представителям национальных меньшинств возможности войти в имперскую элиту. Однако поскольку «хозяином страны», как правило, если не считается открыто, то подразумевается самый сильный «государствообразующий» народ, то львиная доля славы, а следовательно, и самый надежный слой экзистенциальной защиты, защиты от чувства бессилия и бренности, доставался ему, а остальные народы чувствовали себя обделенными.

      Но ничто так не сближает