Незнакомый муж. Барбара Ханней

это воспоминания или ее воображение. И в итоге сдалась.

      – А нас обслуживали красивые официанты в белых накрахмаленных нарукавниках?

      – Точно, и говорили на удивительно хорошем английском.

      – Но с очаровательным французским акцентом?

      – Да, и это тоже. – Макс прищурился и насмешливо улыбнулся. – Ты прямо млела от их акцента.

      – А ты ревновал?

      Он хохотнул:

      – Вряд ли. У нас же был медовый месяц.

      Их медовый месяц. В ее голове снова вспыхнула картинка: они в кровати. Она почти видела их нагие тела, предвкушение…

      На этом месте занавес опускался.

      Она совершенно не представляла, каково это, прикасаться к Максу, целовать его, знать форму его мышц, текстуру кожи. Как его большие руки могут гладить ее. Каково это, заниматься с ним любовью.

      Она снова тяжело вздохнула.

      – Тебе пора спать, – заметил он.

      – Ты сейчас говоришь как мой папа.

      – Не папа, а сиделка.

      – Да, – эти слова поставили ее на место. Она – больная, а Макс разумно и ответственно следует указаниям доктора, следит, чтобы она много отдыхала.

      Они собрали тарелки и столовые приборы, отнесли их на кухню. Пока Макс загружал все в посудомоечную машину, Кэрри приняла душ в роскошной огромной ванной. Макс привез для нее ночной халат – голубой хлопок, оборки с белой английской вышивкой и шнуровкой. Кажется, сегодня вся ее одежда была либо милой, либо очень изысканной. Ничего вызывающего, вроде фиолетовых штанов и зеленых футболок, в которых, насколько могла помнить, она любила спать.

      Кэрри нашла пушистый банный халат в шкафу, надела его, скромно завязав на талии, прежде чем выйти в гостиную и пожелать Максу спокойной ночи.

      Он расслабленно сидел на диване, смотря по телевизору какое-то шоу с приглушенным звуком, но встал, когда она вошла в комнату.

      – Спасибо за обед и за заботу обо мне сегодня.

      – Пожалуйста. – В его глазах промелькнула смущенная грусть.

      У Кэрри внезапно перехватило горло. Макс расстроен тем, что она ведет себя не как его жена? Ну а чего он ждал от нее сейчас? Чтобы поцеловала его на ночь?

      Он подошел к ней по тростниковому ковру, и она задрожала, представив, как их губы встречаются в поцелуе. Интересно, какие у него губы? Теплые? Он обнимет ее и прижмет к своему твердому большому телу?

      Даже сквозь толстую ткань халата она почувствовала, насколько теплые и сильные у него пальцы, когда он положил руку ей на плечо.

      – Спокойной ночи, Кэрри. – Он дружески потрепал ее по плечу и отступил назад.

      Вот так.

      Даже не чмокнул в щечку. Надо же, какой заботливый. Она поняла, что должна быть ему благодарна, поскольку нуждалась в заботе и хотела ее.

      Тогда почему она чувствует разочарование?

      – Спокойной ночи, Макс. – Кэрри слегка улыбнулась, помахала рукой, повернулась и пошла в свою комнату.

      Макс перестал сдерживаться и выдохнул, взял пульт от телевизора и выключил его, вышел на балкон. Стоя у перил, он смотрел на темную атласную воду. Морской бриз, слегка влажный и прохладный, обдувал