Легкомыслие. Ринат Валиуллин

дверь, помогает ей раздеться. Одновременно вдыхая с ее шеи аромат духов и духов чужого мужчины, которого он не чувствует, даже не может допустить. Как он может допустить кого-то к своей жене? К своей верной супруге, с которой у него одна общая кожа. Что там кожа, общие части тел, которые так или иначе они дают друг другу в пользование, пока вместе укрываются одним чувством.

      А что она? Она сама невинность. Только голос немного дрожит, хотя держится молодцом, держится за прямой позвоночник. Вид у нее счастливо усталый, как приходят с любимой работы. Она ни в чем ему не откажет. Сегодня она его кожаная софа.

      Раздевшись, она вошла в ванную. Зеркало ничего не заметило. «Вот и хорошо». Саша ополоснула лицо и почувствовала, как муж засунул ей руку под бюстгальтер и взял грудь: – Спать, спать, спать, – сказала одна грудь другой. – Я не могу, у меня гость. И вообще, я не хочу спать – ответила вторая.

      – Сейчас они подерутся, – прокомментировала диалог мужа Саша.

      – Представляешь, две груди подерутся? Они могут, как ты думаешь?

      – Если только я убегу от тебя, – спрятала лицо в полотенце Шура, будто в подушку, вспоминая, как несколько часов назад любовь била в ее колокола, пока звонарь, стоя сзади, впивался губами в шею и в спину.

      – Куда? – не понял муж.

      – Когда я бегала кросс в школе. Они дрались под футболкой.

      Муж прижался к ней сзади. Она почувствовала, как он начал твердеть.

      – Давай позже, после ужина. Я страшно голодная. Хорошо?

      Психо 3

      – Что хорошо?

      – Не знаю, – улыбнулся доктор. – Хорошо, что пришли. Хорошо, что он не знает.

      – Не знает, но догадывается, – опустила глаза Саша, изучая пальцами какую-то невидимую зацепку на платье.

      – Но если вы ничего не говорили, то вряд ли. Мужчины слепы, пока женщина сама не расскажет, даже не рассчитывайте. Все подозрения – обычная ревность, она не имеет ничего общего с реальностью. Все люди ревнивы, но некоторых от этого плющит. Потом плющ по всему дому, ходишь и спотыкаешься.

      – Если бы вы видели эти сцены.

      – Уже вижу: «Мне много не надо, мне надо с собой».

      – Ревность переполняет его и выплескивается, почти как у Маяковского: «Я для меня мало, и что-то из меня вырывается упрямо».

      – Мне кажется, там было не о ревности.

      – Ревность тоже чувство. Иное чувство рождается именно из ревности. Не знаю, было ли у вас такое? Знаете, когда в детстве влюбляешься в какого-нибудь музыканта или спортсмена, но сначала начинаешь интересоваться его личной жизнью, читать о нем, о его интрижках и только потом понимаешь, что ревнуешь его жутко, – оставила Саша в покое крем платья.

      – Чего у меня только не было.

      – Не было – это наше все. Есть к чему стремиться, – позволила себе пошутить Саша.

      – Надеюсь, – улыбнулся ей в ответ Герман. – А с вами это давно? Это чувство.

      – Если про ревность, то с детства, если про адюльтер, то как только предложили роль.

      – То есть не чувство, а пока только