Смерть под псевдонимом. Николай Атаров

не было?

      – Болгары говорят: это немец гадит. Вот зараза. Добрый конек был.

      Сели в машину с ветеринарным врачом, подвезли его, и по дороге Славка все понял из разговора полковника с капитаном: армейские кони заражаются сапом от местного поголовья, срочно созданы изоляторы, взяты на учет все скотомогильники, производится проверка на маллеиновую реакцию (этого Славка не понял, но запомнил на всякий случай незнакомое слово).

      Когда уже высадили врача, младший лейтенант спросил осторожно, как всегда, с подходцем:

      – Входит в нашу сферу?

      И полковник молча кивнул головой.

      – Вот гады… – спустя несколько минут пропел Славка с той душевной интонацией, которую он легко усвоил в украинских селах у сердобольных, певучих молодаек. – А скоро ль наши с десанта вернутся? – вспомнил он по одному ему понятному ходу размышлений.

      – Думаю, что уже вернулись, поджидают нас впереди, в штабе, – ответил Ватагин.

      11

      В тот же вечер приятели встретились.

      Перед ними на большом столе, за которым только что отужинали ординарцы, были разложены фотографии. Синий плюшевый альбом, найденный на полустанке, испачканный мазутом, изучался под лупой.

      – Так ты считаешь, что об этой твоей находке не нужно знать полковнику? – допрашивал с пристрастием Славка Шустов.

      – Даже и не думал об этом.

      – Но, может, ты думал, откуда и как на турецкой границе в железнодорожной канаве очутился семейный альбом из царской России, с видами Ярославля и его соборов?

      На такой прямой вопрос Бабин действительно не мог ответить.

      Всего три часа, как он прилетел из операции, разыскал штаб фронта, уже находившийся с войсками на дорогах Болгарии, дождался Шустова – и вот опять препирательства! Теперь, под влиянием Славкиной мнительности, радисту стала казаться подозрительной его собственная находка. Там, на полустанке, это даже не приходило в голову.

      Все началось с того, что никакой радиостанции в поезде обнаружить не удалось. Может быть, она осталась на чердаке в посольстве? Утром Бабину делать было нечего. Болгары на дрезине повезли в столицу тело подпоручика Георгиева. Наши десантники дали прощальный залп из автоматов. Потом всю фашистскую компанию с ее бумагами погрузили на колдуновские самолеты и отправили в штаб. Майор Котелков продиктовал Мише шифровку. Радиопередатчик он поставил в доме, где погиб Атанас Георгиев. Усевшись у аппарата на кухне, Миша слушал шум горного потока за окном и скучал.

      Котелков приказал ему и еще двум автоматчикам собрать на путях и в вагонах весь бумажный сор – до последнего клочка. Миша обрадовался занятию. Тут-то в канаве, возле железнодорожного полотна, он и нашел плюшевый альбом. Присев на травку, он заглянул в него, и первое, что совершенно ошеломило его, – это Ильинская церковь. Даже во сне Миша Бабин узнал бы среди всех архитектурных ансамблей этот прекрасный памятник ярославского зодчества семнадцатого века хотя бы потому, что мать его работала экскурсоводом в Ильинской