Лишний князь. нет ни друзей, ни врагов – только цель!. Денис Владимирович Морозов

войско? – с сомнением произнесла она.

      – Попрошу Владека. Я для него столько сделал! Он не сможет мне отказать.

      Солнце едва успело взойти, а Вадимир уже оседлал своего коня. В его огромную дорожную суму, перекинутую через седло, накидали съестных припасов – вяленого мяса, круп, сухарей, дали даже большой мешок с пивом, да отправили побыстрее, пока соседи не начали любопытствовать. Избыгнев проводил его до Яворова огнища и убедился, что посланец поскакал без остановки за запад.

      Буривой был давним знакомцем Всеволода, приехавшим вместе с ним с острова Руяна, где будущий великий князь находился в изгнании, пока в Городе княжили его не слишком дружелюбные родственники. Находился Буривой на положении «служилого князя» – то есть за ним признавали княжеское достоинство, но своего княжества ему не давали, и никаких прав на него в будущем не сулили.

      Тем не менее, он считался вторым человеком в княжестве после Всеволода. Его тут каждая собака знала – и совсем не в переносном смысле. Сторожевые псы и в самом деле виляли хвостами при его появлении, признавая за своего, не говоря уже о людях. Перед ним распахивались любые двери, и в первую очередь – в великокняжеских хоромах. Он заходил к Всеволоду по-свойски, без чинов, в любое время дня и ночи, и всегда встречал у него радушный прием.

      Вот и на этот раз охрана без вопросов впустила его в распахнутые ворота, которые запирались только на ночь. Ни на крыльце, ни в сенях он ни встретил ни Гостибора, ни Любомысла, и сделал вывод, что Всеволод, видимо, куда-то ушел по делам. Прислуга спокойно сновала со своими заботами, не обращая на него никакого внимания – к нему так привыкли, что давно принимали за своего.

      – Эй, дома ли князь? – спросил он какого-то жильца, попавшегося ему на пути.

      – Давеча был здесь, а теперь вроде вышел, – ответил служилый.

      – Ну скажи хоть княгине, что я пришел, – велел Буривой.

      Одна из мелких боярынь, живущая в покоях княгини, спустилась и провела его наверх, в светелку. Вход на женскую половину дома посторонним был строго заказан, однако Буривоя тут не считали посторонним – он был почти как член семьи. Вскоре к нему вышла сама Верхуслава – великая княгиня, дочь думного головы Держимира, хозяйка Города, княжества и всех прилегающих волостей.

      Верхуслава Держимировна была не слишком высокой, но ладной и статной женщиной лет тридцати пяти. Она держалась спокойно, просто, и в то же время с достоинством – но не напускным, как у некоторых худородных боярынь, а с естественным, которое происходило от уверенности в своем возвышении над всеми, кто ее окружал. Лицо ее было приятной овальной формы, золотисто-русые волосы убраны под чистый белый платок. Ярко-красные губки ее при виде вошедшего растянулись в улыбку, обнажив ровные жемчужные зубы.

      Одета она была в долгую, до самого пола рубаху, стянутую широким поясом. Рубаха тоже была белой, и по-домашнему простой, без украшений – видимо, Буривой не считался тут гостем, к приходу которого следует наряжаться.