Влечение. Елена Усачева

Маша, она на двенадцатом этаже живет, – закладывала меня Маринка. – Она на саблях дерется и на лошади скачет.

      – Приятно познакомиться. Макс. – Он стоял рядом, и мне казалось, что от его слов веет холодом.

      – Маша! Ну, посмотри, какой он красивый! – потребовала Маринка.

      Я с трудом подняла голову. Внутри поселилось странное чувство волнения. Как будто я впервые знакомлюсь с парнями. Какие идеальные черты лица. Его губы дернулись в легкой ухмылке.

      – Максим, ты обещал! – Маринка настойчиво тянула одеяло внимания на себя.

      Пианист нехотя оторвал от меня взгляд и повернулся к окну.

      – Это тебе.

      На секунду мне показалось, что Макс вырос, так легко, почти не напрягаясь, он дотянулся до двухметрового подоконника и положил перед девочкой букетик небольших синих цветочков. Очень похожих на незабудки. Только цветы не могли быть незабудками. Потому что они цветут весной, а сейчас была осень.

      – Вот, я же говорила! – замахала букетиком гордая таким вниманием Маринка. – Еще придешь?

      – Приду. – Макс наградил Маринку скупой улыбкой.

      А я не могла оторвать взгляда от букета. Это были именно незабудки. Маленькие лиловые цветочки с желтой серединкой ни с чем спутать нельзя. Несколько аккуратных круглых лепестков в маленьком зеленом венчике.

      – Максим! Смотри! Она завидует! – Маринке нельзя было отказать в наблюдательности.

      – Не может быть! – не удержалась я от восклицания. Тревога заколотилась в груди, на мгновение стало нечем дышать. – Незабудки не цветут в октябре!

      Макс резко повернулся ко мне. Мне даже показалось, что он хотел наклониться ко мне, но сдержался.

      – А ведь мы с вами встречались… – процедил он сквозь зубы.

      – Вы в нашем доме живете.

      Ответила я и по стеночке стала пробираться ближе к подъездной двери. Он так нависал надо мной, что мне стало не по себе.

      – В вашем доме?

      Я увидела, как сжались кулаки в перчатках, как застыло бледное лицо, превратившись в гипсовую маску.

      – В доме… – пробормотал он. – Почему же раньше, – Максим, словно опомнившись, выпрямился, – я вас не видел?

      – Около пианино. Помните? – пробормотала я. – Вы мне еще дверь открыли…

      Говорил он странно. И выглядел как-то пугающе. Его смутил мой вид? Его расстроило мое недоверие к незабудкам? С чего он вдруг так изменился?

      – Нет! – Макс отшатнулся, поднимая руку в перчатке к лицу. – Извините.

      И проскользнул мимо меня, потянул на себя дверь подъезда. Я даже не успела заметить, как он набрал код замка. И домофон не запищал.

      – Незабудки символ верности и доброй памяти… – Он уже стоял в дверях и говорил, чуть повернув ко мне голову. – Греки называли цветок «мышиное ухо». Правда, похоже?

      Я скосила глаза на букетик в Маринкиных руках. На меня глянул удивленный голубенький глазок с желтой крапинкой-серединкой. Крошечный лепесток правильной округлой формы действительно был похож на мышиное ушко.

      – Мы будем помнить! – замахала букетиком Маринка.