Влечение. Елена Усачева

завертелось и оказалось совсем рядом.

      – Ну ты, паря, попал!

      Говорил не Синицын, голос был чужой. А Петька молодец, на разборку не один пришел, группу поддержки с собой привел.

      Макс остановился около песочницы.

      «Беги!» – раздался приказ в голове, но я его проигнорировала.

      – Подождите! – Должен был получиться крик. Громкий и уверенный. Но вышел слабый шепот. Я была сильно напугана.

      – Приехал, значит, и сразу по бабам пошел? – для пущего устрашения Синицын добавил в голос хрипотцы. Казалось, что он с приятелями специально накручивает себя, как будто для драки им еще не хватает злости. – А ты знаешь, что за такое по рогам дают?

      – Я вас не понимаю. – Макс смотрел перед собой.

      Правильно, что он не раздражает их прямым взглядом. Лишний раз злить их сейчас не стоит.

      – Смотри на меня! – прорычал Петька, вбивая носок ботинка в песок. Парни за его спиной зашевелились.

      Макс сделал шаг назад.

      – Синицын! Прекрати!

      Жаль, что у меня под рукой не было палки. Хоть чего-нибудь, чем я могла бы сейчас напугать этих уродов. Один Макс с ними не справится. Я перехватила удобней сумку и побежала на четверку.

      – Гурьева! Совсем с башкой распрощалась? – взревел на мгновение растерявшийся Петька, когда я в него врезалась.

      – Не трогайте его! Твоя Малинина сама дура! – выпалила я.

      Лицо Синицына из удивленного стало злым.

      – Ты куда полезла, мелочь? – недовольно произнесли из-за его левого плеча.

      Я оглянулась на Макса, чтобы понять, какая у нас расстановка сил. Все-таки эту встречу лучше всего закончить мирно и уже потом объяснить ему, что ночью в одиночку по нашим улицам ходить не стоит. Тем более ввязываться в разговор с незнакомыми.

      Но за спиной никого не было. Песочница оказалась пуста. И поблизости – ни одной удаляющейся фигуры.

      Улетел? Испарился? Ушел под землю?

      – Ну, чего? Допрыгалась?

      Меня толкнули в плечо, и прямо перед собой я увидела разъяренное лицо Синицына.

      Я вжала голову в плечи, не в силах отвести взгляда от своего противника. Ему уже было все равно, кого бить.

      Меня дернули в другую сторону, я запнулась о выпавшую из рук сумку и повалилась в руки третьему громиле.

      – Мама! – Визг сам собой вырвался из груди. Мне оставалось только отпихиваться. Ни бежать, ни звать на помощь я уже не могла. – Не трогайте меня!

      Передо мной вдруг образовалось свободное пространство, я нырнула в него и тут же услышала щелчок выскакивающего из ножа лезвия. Я попыталась уйти от удара, но противник был быстрее. Хрустнула разрезаемая быстрым движением ткань. Левая рука полыхнула огнем.

      Ноги подогнулись.

      Ко мне придвинулось что-то страшное. Я забилась, выставляя вперед руку. И вдруг все кончилось.

      – Halt![7] – рявкнули у меня над головой.

      Я резко выпрямилась, стараясь попасть нападавшему макушкой в лицо. Я ожидала боли, думала,

7

Стоять! (нем.)