И они распяли его. Последняя дорога последнего императора. Алевтина Татищева-Никитина

написать об этом несколько газетных материалов. Я долго сомневалась, можно ли составить из них книгу, ведь эти тексты пишутся оперативно, не предполагают глубокого анализа. Но потом я прочла несколько научных трактатов на эту тему, несколько сборников полемических статей – глубоких и аналитических. Все в них было, кроме живых людей – тех, кто нашел останки императора и его семьи. Кроме чувств и мыслей тех, кто стал участником и свидетелем борьбы, развернувшейся в обществе вокруг этого события. И мне показалось, что мои материалы смогут дать несколько мазков для понимания общей картины. И еще об одном. Я должна рассказать, кто положил конец моим сомнениям, стоит ли собирать эту книгу. Моей матери нет в живых уже 15 лет. Но почему-то совсем недавно отец решил передать мне ее небогатые украшения. В сверточке с серьгами и кулонами я обнаружила серебряный рубль, помеченный 1896 годом. На одной стороне его – двуглавый орел, а на другой – Николай II, «император и самодержец всероссийский». Почему эта старинная монета оказалась среди украшений, никто в семье не знает. Я не склонна к мистике, но такой знак трудно истолковать двояко. Вот так появилась эта книга.

      Взгляд в прошлое

      Николай //, Александра Федоровна и Великая Княжна Мария Николаевна были перевезены из Тобольска в Екатеринбург в конце апреля 1918 года. 23 мая сюда же привезли остальных детей. Все они были размещены в доме Ипатьева на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка. Дом был обнесен двумя заборами, которые совершенно скрывали его от посторонних глаз. В книге Соколова приводится такое свидетельство охранника Медведева: «Царь по внешнему виду все время был спокоен, ежедневно с детьми выходил гулять в сад, сын Алексей ходить не мог, у него болела нога, и его выносили в сад на руках, выносил его на руках всегда сам Царь, который вообще сам ходил за ним, супруга Царя в сад не выходила никогда, а выходила лишь на парадное крыльцо к тыну, окружавшему дом, а иногда сидела возле сына, который обычно сидел в коляске. Царь по виду был здоров и не старел, седых волос у него не было, а супруга Царя начинала седеть и была худощава. Дети вели себя „обыкновенно“ и улыбались при встрече с караульными. Разговаривать с ними запрещалось… Пищу для царской семьи первое время носили из советской столовой, находившейся на Главном проспекте; пищу эту носили из столовой женщины и девушки, от коих принимал караул у парадного крыльца, в дом они не входили… Неоднократно приглашался в дом священник для богослужения. Время они проводили так: Государь читал, Государыня также читала или вместе с дочерьми вышивала что-нибудь или вязала. Наследник, если мог, делал из проволоки цепочки для своих игрушек – корабликов».

      «Период екатеринбургского заключения Августейшей Семьи был полон страданий. Это был сплошной крест… (Охранники) были грубые и пьяные люди. Они входили, когда им было угодно, в комнаты Августейшей Семьи и вели себя