Всего один день. Лишь одна ночь (сборник). Гейл Форман

показывает Мелани этикетку.

      – Моя мама – натуропат. Она дает мне это от головы. Не думаю, чтобы она меня насиловала.

      – О, мой папа тоже врач, – отвечаю я. – Хотя совершенно не натуропат. Он пульмонолог, работает строго в традиции западной медицины.

      Мелани около секунды рассматривает горошинки, а потом наконец бросает их под язык. Десять минут спустя, когда поезд, пыхтя, подъезжает к вокзалу, ей становится лучше.

      Как будто договорившись, мы все сходим вместе: мы с Мелани с туго набитыми чемоданами на колесиках, а Уиллем с маленьким рюкзачком. Мы вываливаемся на платформу под палящее летнее солнце, а потом скрываемся в относительной прохладе Мэрилебон-стейшн.

      – Вероника пишет, что опаздывает, – говорит Мелани. – Предлагает встретиться у «Дабл-Ю-Эйч-Смит». Фиг знает, что это такое.

      – Это книжный магазин, – отвечает Уиллем, показывая на другую сторону здания вокзала.

      Внутри здесь очень красиво, красные кирпичные стены, но я все же разочарована, что это не огромный вокзал с шелестящими табло, извещающими о прибытии и отправлении поездов – я так на это надеялась. А тут лишь монитор. Я направляюсь к нему. Особо экзотических пунктов назначения там нет: Хай-Уиком и Бэнбери, может, конечно, там и хорошо. Так глупо. Вот наш тур по крупным европейским городам – Рим, Флоренция, Прага, Вена, Будапешт, Берлин, Эдинбург – подошел к концу, и я снова оказалась в Лондоне. Большую часть времени я считала дни до возвращения домой. И совершенно непонятно, почему теперь мной внезапно овладела страсть к путешествиям.

      – Что с тобой? – интересуется Мелани.

      – Да я просто надеялась, что тут будет большое табло, какие мы видели в некоторых аэропортах.

      – В Амстердаме на центральном вокзале как раз такой, – говорит Уиллем. – Мне нравится встать перед ним и воображать, что я могу отправиться куда захочу.

      – Да! Именно!

      – Что такое? – удивляется Мелани, глядя на мониторы. – Бистер-нот тебе не нравится?

      – Ну, привлекает как-то меньше, чем Париж, – отвечаю я.

      – Да брось. Ты что, все еще из-за этого хандришь? – Мелани поворачивается к Уиллему. – После Рима мы должны были лететь в Париж, но из-за забастовки авиадиспетчеров все рейсы отменили, а на автобусе было слишком далеко. Она все еще никак не успокоится.

      – Французы постоянно из-за чего-то бастуют, – соглашается Уиллем, кивая.

      – Вместо Парижа нам поставили Будапешт, – добавляю я. – Мне там понравилось, но я все не могу поверить, что, оказавшись так близко к Парижу, я туда не попадаю.

      Уиллем пристально смотрит на меня. Наматывает шнурок от рюкзака на палец.

      – Так надо поехать, – заявляет он.

      – Куда?

      – В Париж.

      – Не могу. Отменили же.

      – Можно сейчас.

      – Тур закончился. Да и все равно они, наверное, еще бастуют.

      – Можно на поезде, – он смотрит на большие часы на стене. – Можешь быть там уже к обеду. Там, кстати, и сэндвичи намного лучше.

      – Но… но… я не знаю французского. И путеводителя у меня нет. И денег французских. Там же евро, да? – Я так перечисляю