Люди желтых плащей. Максим Марух

Арт с восторгом разглядывает набитый оружием салон «Октавии». – Вы чо, весь магазин вынесли?

      Женя с Михасем отмечают находку Арта победным кличем. Однако при упоминании магазина наши с Витосом и Вано лица темнеют, от улыбок не остаётся и следа.

      Это не ускользает от внимания брата.

      – Что у вас там случилось? Рассказывайте! Вы под дождь попали?

      – Попали, – отвечаю ему. – И не только под дождь.

      Следующие пять минут Михась, Арт и Женя слушают мой краткий пересказ событий у «Супер-Арсенала», дополненный ремарками от Витоса и Вано. Я выкладываю всё как на духу, умолчав лишь о полумёртвом парне в подсобке магазина, которому отказал в «последней милости», как называли это в старину. Возникшее между нами полуминутное откровение принадлежит лишь мне одному.

      Когда я заканчиваю, повисает напряжённая тишина.

      – Малой, ты как? – наконец обращается к Витосу Арт.

      «Малым» Витоса трудно назвать, он уже давно не уступает брату ни в весе, ни в росте. Арт старше него на год, но сейчас, когда одному восемнадцать, а второму семнадцать, разница в возрасте почти стёрлась. Осталась лишь старая привычка.

      – Нор'мально, – кивает тот.

      Он лжёт – мы все это видим. Но кто сейчас хочет услышать правду?

      – М-да… – Арт обводит взглядом окружающее пространство. Мне даже не надо стараться, чтобы отыскать парочку трупов, глаза сами натыкаются на них повсюду. – Мы действительно в зомби-апокалипсисе… До сих пор не верится! А вам?

      Почти дружно качаем головами.

      Что касается меня, последние сутки я пребываю во власти механизма психологической самозащиты. Кажется, в медицине это называют состоянием «отрицания» – так больной терминальной стадией рака реагирует на известие о своей скорой смерти. Он отказывается верить.

      Так и я. Я верю своим ушам, верю своим глазам, верю своему носу («дождь пахнет рвотой, алкогольной рвотой»), но я не верю всей картинке в целом. В глубине души я надеюсь проснуться однажды в своей кровати и обнаружить, что всё произошедшее со мной – до чёртиков реалистичный дурной сон.

      – Ну, ты, Вано, мозг… – качает головой Арт. – Я б даже не додумался колеса им пробить.

      Ваня деловито приосанивается. Несмотря на угрызения совести, он явно польщён.

      – В жопу такие истории… – Женя опасливо оглядывается по сторонам. – Сожрали заживо, говорите?.. Ну-ка дайте мне ружьё!

      – Не здесь, – отрезает Михась. – На базе разберёмся.

      – Ну, а вы тут как? – обращаюсь к нему. – Дождик покапал на нервы?

      – У нас тоже не без сюрпризов.

      – Серьёзно? Рассказывай.

      – Приедем домой, покажем. А сейчас давайте-ка двигать отсюда.

      17:40

      Мы слышим призывный вой бабушки ещё на дороге. Заключённые в тюрьме приутихли, в отсутствии конкурентов её тонкий голосок разрезает тишину обезлюдевшего района, как нож масло. Женя оставил её всего на двадцать минут, а она уже вопит так, словно собралась зазвать в гости всех «прокажённых» в округе.