Тайпан. Джеймс Клавелл

Капитан Перри – лучший капитан, который у тебя есть. Ты сам это говорил.

      – Он был им, парень, – ответил Струан. – Но он не сумел защитить своего человека. И он боится. Чего именно, я не знаю. Но люди, в душе которых поселился страх, опасны, и нам такие не нужны.

      – Но ведь Маккей не пострадал.

      – Первый закон для капитана, который служит у меня, – это оберегать свой корабль. Второй – свою команду. Тогда они, в свою очередь, будут оберегать его. Человек может командовать кораблем в одиночку, но он не может в одиночку ходить на нем в море.

      – Перри не совершил никакого проступка.

      – Он позволил военным взять Маккея под стражу вопреки закону, клянусь Богом! – резко ответил Струан. – Капитан должен уметь больше, чем просто прокладывать курс и управлять парусами, черт побери. Исаак должен был поставить на место этого молодого щенка. Он испугался и подвел одного из своих людей в тот момент, когда это было особенно важно. В следующий раз он может не спасти свой корабль. Я не стану так рисковать.

      – Но он служил у тебя много лет. Неужели это ничего не значит?

      – Почему, значит. Это значит, что нам везло все эти годы. Теперь я ему больше не доверяю. Поэтому ноги его здесь не будет, и довольно об этом! – Струан открыл дверь каюты.

      Робб сидел за письменным столом и застывшим взглядом смотрел в кормовое окно. По полу были разбросаны коробки, сундучки, детская одежда, игрушки. Сара, жена Робба, дремала, прикорнув в кресле. Это была маленькая женщина на последних месяцах беременности, во сне ее лицо избороздили морщины, и оно выглядело усталым. Заметив Струана и Кулума, Робб безуспешно попытался выдавить из себя улыбку:

      – Привет, Дирк, Кулум.

      – Привет, Робб. – За эти два дня он постарел на десять лет, подумал Струан.

      Сара, вздрогнув, проснулась.

      – Привет, Дирк. – Она тяжело поднялась и подошла к двери. – Здравствуй, Кулум.

      – Как поживаете, тетя Сара?

      – Устала, мой милый. Очень устала. И я терпеть не могу жить на корабле. Не хочешь ли чая?

      – Нет, спасибо.

      Робб с тревогой следил за Струаном:

      – Что я могу сказать?

      – Ничего, Робби. Они умерли, мы живы, и говорить больше не о чем.

      – Так ли, Дирк? – Взгляд голубых глаз Сары стал жестким. Она пригладила свои золотисто-каштановые волосы, расправила длинное зеленое платье с турнюром. – Так ли?

      – Так. Извини нас, Сара, но я должен поговорить с Роббом.

      – Да, конечно. – Она взглянула на мужа, презирая его за слабость. – Мы уезжаем, Дирк. Мы покидаем Восток навсегда. Я приняла решение. Я отдала «Струану и компании» семь лет жизни и одного ребенка. Теперь пришло время уезжать.

      – Я считаю, что ты поступаешь разумно, Сара. Сейчас Восток не место для семьи. Через год, когда будет построен Гонконг, – другое дело. Вот тогда здесь станет очень хорошо.

      – Для кого-то, может быть, но не для нас. Не для моего Родди, и не для Карен, Наоми или Джейми. Не для меня. Мы никогда не будем жить на Гонконге. – Она вышла.

      – Ты купил опиум, Робб?

      – Купил