Поэты об интимном. Сборник статей. Юрий Лифшиц

самостоятельно. При обнаружении каких-либо расхождений прошу уведомить об этом автора настоящей статьи для внесения в нее соответствующих коррективов.)

      Пастернак, с одной стороны, передал первую строфу почти конгениально – показатель точности достаточно высок; с другой – привнес в перевод большое количество отсебятины. Если из исходного текста выпали первозданность цвета и самый цвет (употребленный Бараташвили трижды, Пастернаком дважды), то привнесены со стороны – малые лета, удваивающие юность оригинала, и попытка заменить эту самую первозданность синевы выражением синева иных начал. В целом же впечатление от перевода первой строфы остается неплохое: смысл в принципе передан, а уж без откровенной отсебятины представить пастернаковский перевод вообще немыслимо. Правда, Бараташвили в первых строках тему только намечает, с каким-то трепетом, как мне кажется, сообщая о том, что ему издавна полюбился неземной цвет небесной лазури и вселенской первоосновы. В отличие от грузинского поэта Пастернак уверенно берет быка за рога, то есть не только заявляет о своей любви к синеве, но и истолковывает свою любовь к ней в указанном мною ключе. Однако в общем, повторяю, пастернаковский текст подстрочника не портит.

      Подстрочник (2 строфа):

      И сейчас, когда кровь

      У меня стынет,

      Клянусь – я не полюблю

      Никогда другого цвета.

      Перевод (2 строфа):

      И теперь, когда достиг

      Я вершины дней своих,

      В жертву остальным цветам

      Голубого не отдам.

      Показатель точности: 44,4%, показатель вольности: 60%.

      Уменьшение первого и увеличение второго показателей объясняется тем, что Пастернак в первом двустишии передал метафору оригинала собственной метафорой, а во втором – изменил, если можно так выразиться, направление любви лирического субъекта: грузинский поэт клянется не полюбить другого цвета, русский – остаться верным тому же самому голубому цвету. В данном случае, на мой взгляд, проявляется некоторая ущербность гаспаровского метода: показатели точности и вольности перевода явно ухудшились, тогда как в целом Пастернак справился с передачей смысла и этой строфы (даже в большей степени, чем первой). А это, я полагаю, и есть основной критерий переводческого ремесла. Меня же (в отличие от читателей настоящей статьи знакомого с подстрочником) смущает в тексте перевода только существительное жертва, но о нем я буду говорить в своем месте.

      Подстрочник (3 строфа):

      В глазах в прекрасный

      Влюблён я небесный цвет;

      Он, насыщенный небом,

      Излучает восторг.

      Перевод (3 строфа):

      Он прекрасен без прикрас.

      Это цвет любимых глаз.

      Это взгляд бездонный твой,

      Напоенный синевой.

      Показатель точности: 55,6%, показатель вольности: 44,4%.

      Почти