Ночь нежна. Френсис Скотт Фицджеральд

молитву.

      Дуэлянты встали друг против друга – Барбан с засученным выше локтя рукавом. Его глаза беспокойно поблескивали на солнце, но он вытер ладонь о штанину неторопливым и размеренным движением. Маккиско, которому бренди придало отваги, сжал губы дудочкой и с напускным равнодушием поводил своим длинным носом, пока Эйб не шагнул вперед, держа в руке носовой платок. Секундант-француз смотрел в другую сторону. Розмэри, душимая мучительным состраданием, скрежетала зубами от ненависти к Барбану.

      – Раз – два – три! – напряженным голосом отсчитал Эйб.

      Два выстрела грянули одновременно. Маккиско пошатнулся, но тут же овладел собой. Оба дуэлянта промахнулись.

      – Достаточно! – крикнул Эйб.

      Все вопросительно посмотрели на Барбана.

      – Я не удовлетворен.

      – Вздор! Вы вполне удовлетворены, – сердито сказал Эйб. – Вы просто сами еще этого не поняли.

      – Ваш подопечный отказывается от второго выстрела?

      – Не валяйте дурака, Томми. Вы настояли на своем, и мой доверитель исполнил все, что от него требовалось.

      Томми презрительно рассмеялся.

      – Расстояние было смехотворным, – сказал он. – Я не привык к подобным комедиям – напомните своему подопечному, что он не в Америке.

      – А вы полегче насчет Америки, – довольно резко оборвал его Эйб. И более примирительным тоном добавил: – Правда, Томми, это все слишком далеко зашло. – С минуту они о чем-то препирались вполголоса, потом Барбан кивнул и холодно поклонился издали своему недавнему противнику.

      – А обменяться рукопожатиями? – спросил француз-врач.

      – Они уже знакомы, – ответил Эйб.

      Он повернулся к Маккиско:

      – Пойдемте, здесь больше нечего делать.

      Уже на ходу Маккиско в порыве ликования схватил Эйба за руку.

      – Постойте-ка, – сказал Эйб. – Нужно вернуть Томми его пистолет. Он ему еще понадобится.

      Маккиско протянул пистолет Эйбу.

      – Ну его к черту, – сказал он задиристо. – Передайте, что он…

      – Может быть, передать, что вы хотели бы еще раз обменяться с ним выстрелами?

      – Вот я и дрался на дуэли! – воскликнул Маккиско, когда они наконец пошли к машине. – И показал, на что я способен. Я был на высоте, верно?

      – Вы были пьяны, – отрезал Эйб.

      – Вовсе нет.

      – Ну нет так нет.

      – А если я даже глотнул раз-другой, что от этого меняется?

      Все больше набираясь апломба, он уже недружелюбно поглядывал на Эйба.

      – Что от этого меняется? – настаивал он.

      – Если вам непонятно, объяснять, пожалуй, не стоит.

      – А вы разве не знаете, что во время войны все всегда были пьяны?

      – Ладно, поставим точку.

      Но точку, оказывается, было еще рано ставить. Кто-то бежал вдогонку; они остановились, и к ним подошел запыхавшийся врач.

      – Pardon, messieurs, – заговорил он, отдуваясь. – Voulez-vous régler mes honoraires? Naturellement c’est pour soins médicaux seulement. M. Barban n’a qu’un billet de mille et ne peut pas les régler et 1’autre a laissé son