Ночь нежна. Френсис Скотт Фицджеральд

границу.

      Он оглянулся на Розмэри, потом сказал Эйбу виноватым тоном:

      – Прежде чем идти, я бы хотел кое о чем поговорить с вами наедине.

      – Я надеюсь, что ни один из вас не будет ранен, – сказала Розмэри. – Эта дуэль – ужасная глупость, и нужно постараться, чтобы она не состоялась.

      XI

      Внизу, в пустынном вестибюле, Розмэри встретила Кампиона.

      – Я видел, как вы пошли наверх, – заговорил он возбужденно. – Ну, как там Маккиско? Когда состоится дуэль?

      – Не знаю. – Ей не понравился его тон – словно речь шла о цирковом представлении с Маккиско в амплуа трагического клоуна.

      – Поедемте со мной. Я заказал машину в отеле, – сказал он так, как говорят: «У меня есть лишний билет».

      – Спасибо, не хочется.

      – А почему? Я бы ни за что не согласился пропустить такое событие, хоть это наверняка сократит мою жизнь на несколько лет. Мы можем остановить машину, не доезжая до места, и смотреть издали.

      – Пригласите лучше мистера Дамфри.

      Кампион выронил свой монокль, на этот раз не нашедший пристанища в курчавых зарослях, и с достоинством выпрямился.

      – С ним у меня больше нет ничего общего.

      – К сожалению, я никак не могу поехать. Мама будет недовольна.

      Когда Розмэри вернулась к себе, в соседней комнате заскрипела кровать и сонный голос миссис Спирс спросил:

      – Где ты была?

      – Мне просто не спалось, и я вышла на воздух. А ты спи, мамочка.

      – Иди сюда.

      Догадавшись по звуку, что мать села в постели, Розмэри вошла и рассказала ей обо всем случившемся.

      – А почему тебе в самом деле не поехать? – сказала миссис Спирс. – Ведь можно оставаться на расстоянии, а потом, в случае чего твоя помощь очень пригодится.

      Розмэри колебалась – ей неприятно было вообразить себя глазеющей на подобное зрелище, но у миссис Спирс мысли еще путались со сна, и из ее прошлого докторской жены наплывали воспоминания о ночных вызовах на место катастрофы или к постели умирающего.

      – Мне хочется, чтобы ты сама, без меня, решала, куда тебе идти и что делать, – делала же ты для рекламных трюков Рэйни многое, что было потруднее.

      Розмэри по-прежнему казалось, что ехать ей незачем, но она повиновалась отчетливому, твердому голосу матери – как повиновалась в двенадцать лет, когда этот же голос велел ей войти в театр «Одеон» с артистического подъезда и потом ласково поздравил ее с удачей.

      Выйдя на крыльцо, Розмэри увидела, как отъехал автомобиль, увозивший Маккиско и Эйба, и облегченно вздохнула, но тут из-за угла выкатилась машина отеля. Восторженно пискнув, Луис Кампион втащил Розмэри на сиденье рядом с собой.

      – Я нарочно выжидал, боялся, вдруг они не позволят нам ехать. А я, видите, и киноаппарат прихватил.

      Она усмехнулась, не зная, что сказать. Он был до того отвратителен, что уже не внушал и отвращения, просто воспринимался как нелюдь.

      – Почему миссис Маккиско невзлюбила Дайверов? – спросила она. – Они были так любезны к ней.

      – При