Ночь нежна. Френсис Скотт Фицджеральд

с нами?

      – А что сказала мама?

      – Что мысль отличная. Что самой ей ехать не хочется. И что она готова отпустить вас одну.

      – Я не была в Париже с тех пор, как стала взрослой, – сказала Розмэри. – Побыть там с вами – большая радость для меня.

      – Спасибо на добром слове. – Показалось ли ей, что в его голосе вдруг зазвенел металл? – Мы все приметили вас, как только вы появились на пляже. Вы так полны жизни – Николь сразу сказала, что вы, наверно, актриса. Такое не растрачивается на одного человека или хотя бы на нескольких.

      Чутье подсказало ей: он потихоньку поворачивает ее в сторону Николь; и она привела в готовность тормоза, не собираясь поддаваться.

      – Мне тоже сразу захотелось познакомиться с вашей компанией – особенно с вами. Я же вам говорила, что влюбилась в вас с первого взгляда.

      Ход был рассчитан правильно. Но беспредельность пространства между небом и морем уже охладила Дика, погасила порыв, заставивший его увлечь ее сюда, помогла расслышать чрезмерную откровенность обращенного к нему зова, почуять опасность, скрытую в этой сцене без репетиций и без заученных слов.

      Теперь нужно было как-то добиться, чтобы она сама пожелала вернуться в дом, но это было непросто, и, кроме того, ему не хотелось отказываться от нее. Он добродушно пошутил – холодком повеяло на нее от этой шутки:

      – Вы сами не знаете, чего вам хочется. Спросите у мамы, она вам скажет.

      Ее оглушило, как от удара. Она дотронулась до его рукава, гладкая материя скользнула под пальцами, точно ткань сутаны. Почти поверженная ниц, она сделала еще один выстрел:

      – Для меня вы самый замечательный человек на свете – после мамы.

      – Вы смотрите сквозь романтические очки.

      Он засмеялся, и этот смех погнал их наверх к террасе, где он с рук на руки передал ее Николь…

      Уже настала пора прощаться. Дайверы позаботились о том, чтобы все гости были доставлены домой без хлопот. В большой дайверовской «Изотте» разместились Томми Барбан со своим багажом – решено было, что он переночует в отеле, чтобы поспеть к утреннему поезду, – миссис Абрамс, чета Маккиско и Кампион; Эрл Брэди, возвращавшийся в Монте-Карло, взялся подвезти по дороге Розмэри с матерью; с ними сел также Ройял Дамфри, которому не хватило места в дайверовском лимузине. В саду над столом, где недавно обедали, еще горели фонари; Дайверы, как радушные хозяева, стояли у ворот – Николь цвела улыбкой, смягчавшей ночную тень. Дик каждому из гостей отдельно желал доброй ночи. Боль пронзила Розмэри от того, что вот сейчас она уедет, а они здесь останутся вдвоем. И снова она подумала: что же такое видела миссис Маккиско?

      IX

      Ночь была черная, но прозрачная, точно в сетке подвешенная к одинокой тусклой звезде. Вязкая густота воздуха приглушала клаксон шедшей впереди «Изотты». Шофер Брэди вел машину не торопясь; задние фары «Изотты» иногда лишь показывались на повороте дороги, а потом и вовсе исчезли из виду. Минут через десять, однако, «Изотта» вдруг возникла впереди,