Год Быка. Александр Омельянюк

к ней на помощь:

      – «Надьк! Тут не надо громко орать-то! Тут же не Белые столбы!».

      Через несколько минут Надежда вошла, демонстрируя свою заботу о нечаянно ею обиженном коллеге:

      – «Тортик очень вкусный, Платон! Напрасно ты его не ешь!».

      – «Так если я буду есть всё, что вкусное, я в дверь не пролезу!» – не принял тот её заботу, держа на расстоянии.

      Зато отвёл душу, вернее удовлетворил зов тела, Гудин.

      В этот раз он просто объелся лишними кусками торта, и напрасно.

      Ночью Иван тайно и несанкционированно портил воздух от вечером так и не переваренных дневных праздничных разносолов.

      Зловоние вынудило Галину Петровну покинуть опочивальню старого пердуна Ивана Гавриловича, напрочь отбившего у неё охоту заниматься с ним и так редким и вялотекущим квази сексом.

      Но в следующие дни она пошла ещё дальше, сначала ограничив утреннюю и вечернюю пайку негодного любовника, а затем и вовсе перестав его кормить завтраками и ужинами, сославшись на заметный вред вечернего чревоугодия.

      Этому также способствовал и тот факт, что сама Галина Петровна трижды в день бесплатно столовалась в офисе своей знаменитой компании.

      Такое лечение Гудин не мог долго выдержать. Его голодный организм жаждал насыщения чем-нибудь. А его желудок уже с самого рабочего утра требовал начинать чаёвничать.

      А вообще, голодный Гудин вскоре пошёл по обходному пути вокруг своей сожительницы, сославшись на «голодание» её матери, и предложив вызывать её к себе домой на выходные дни для откорма, естественно не без основания надеясь на своё в этом самое потребное участие.

      После следующего обеденного перерыва Платон пожаловался Алексею на непонимание их женщинами его, только что взятого им из собственной жизни, анекдота:

      – «А почему он всегда покупает два банана и одну грушу, а не наоборот?! А потому, что «наоборот» у него давно есть! А почему женщины не поняли? А потому, что дома они видят далёкое от груш и банана!».

      – «Мандарины с морковкой или даже сельдереем!» – добавил своё участие молодой гений Алексей.

      – «Не смешно!» – возразил, наверно их обладатель, Гудин.

      – «Не смешно – это когда извилин мало и воображения нет!» – отшил того довольный собой, теперь уже тоже пенсионер по возрасту, Платон.

      А уж воображения, поддерживающего его мечты, Платону всегда хватало. Так он решил сам себе компенсировать отсутствие у него поздравительного адреса от сослуживцев, друзей и родственников, и сочинил стихи о своём шестидесятилетнем юбилее:

      Ну, вот! Я тоже докатился.

      Дожил до мудрости седин.

      В пенсионера обратился,

      Пройдя порог лихих годин.

      Прошёл я зимний терминатор.

      Из сумраков я вышел в свет.

      Какой я буду литератор?

      И кто мне даст на то ответ?

      Легко творю, пером владея.

      Пишу я прозу и стихи.

      Куплетом песни овладея,

      Раздвину критики тиски.

      И памятник себе построю

      Не рукотворный – языком!

      И