ПРОГНОЗ ПОГОДЫ НА УТРО. Сказка для всё познавших. Сен Сейно Весто

приподнимаясь, чтобы нервно поддернуть двумя пальцами стрелку брюк, тут же опускаясь вновь, манипулируя указательными пальцами обеих рук и зримо напрягаясь, вращая упорно не желающую вращаться заправленную катушку. Джентльмены за столом, скучая, вытягивали губы трубочкой, поглядывая на часы. В отдалении, не сводя остановившихся взглядов с мрачно поблескивавших на стульях агрегатов, встряхивала руками группа мужчин в спортивных трусах и майках. Управившись наконец, оставив в покое катушку, человек с «бабочкой» устремился к столу. Неожиданно во всю свою нешуточную мощь бабахнул, оглушая, выстрел, и мужчины с топотом, расталкивая друг друга руками и спотыкаясь, со всех ног бросились в направлении магнитофонов.

      Тут его оттеснили назад и какое-то, шальное течение мягко понесло к выходу. Зал сказал: «А…» Он пытался сопротивляться, но толпа внезапно снялась с места, и все повалили к дверям. Течение вынесло его, собранного и настроенного брюзжать, к турникету, ненадолго отпустило, давая возможность перевести дух и осмотреться, подхватило вновь, встряхнуло, развернуло и увлекло, раскачивая и стискивая со всех сторон, держа курс на крутобокое ущелье коридора, – здесь ему порядком наподдали, он предпринял новую попытку сориентироваться, но тут же успокоился, сберегая силы и стараясь сохранять правильное дыхание. «Это нужно было видеть, – сказали рядом, тщась широко провести свободной рукой. – Белая мгла. Белая магия. Бесконечное заснеженное пространство, фиолетовый лед под мутным пятнышком солнца на далеком мерзлом горизонте. И среди этого вот изобилия света и низкой температуры – бодро торчащий из наносов и не тускнеющий с годами монументальный ансамбль в честь героев труда…» «Дверь сюда дай, говорю, племяш…» Ему подмигнули, по приятельски блестя зубами. «Хорошо идем». «А вы хорошо держитесь, – доверительно сообщили ему с другого бока. – Я сколько раз вас вижу, не перестаю восхищаться вашей постановкой дыхания». Дальше вертели головами, теснились, решительно не прилагая никаких усилий к дальнейшему продвижению, там все больше мелькали сдвоенные мужественные лица со сведенными скулами, кто-то в голос, надсаживаясь и срываясь на фальцет, отдавал приказания направо и налево и настоятельно рекомендовал не сбиваться, соблюдать интервалы и выходить гуськом по одному. «Ща-а я как вы-ыйду-у… По-о одному-у…» – угрюмо затянул было позади низкий мужской голос на народный мотив, но тут видимое пространство ощутимо сократилось, надвинулось отовсюду, сделав над собой усилие и перистальтически угнетясь возросшим давлением, и народ задвигался, наваливаясь и набирая в грудь побольше воздуху. «Э, ну че там с дверьми, а!.. – не выдержал кто-то позади. – Че народ держим!..»

      Абитуриент напряженно высматривал, все так же надсаживаясь и сжимая челюсти, народ терпеливо ожидал продолжения. Впереди толкались. Народ в общем-то выглядел дружелюбным, в отдалении назревала борьба мнений, кое-кто флегматично осматривался.