Хеопс. Игорь Олен

блеском. Там он, велев что-то Главному Царских Трактов, сел в лодку и переплыл рукав. Вопль приветствий с той стороны стих быстро, люд повалил в воду всей своей массой, чтоб переплыть Нил. Парень помог двум выбраться.

      – Что у вас? – бросил он. – Отдохнём?

      Те хмыкнули.

      – Как же!

      Чиновники приказали таскать землю издали, с горки, и сыпать в Нил. То же делали на другом берегу. Взялись лодки, с юга и с севера, протянули цепь с сетками, чтобы швырять в них хлам. Отдыха не давали. «Без толку! – хмыкал люд. – Всё снесёт к чертям…» После хмыкать не стало сил. Темп поддерживали плети; тщились не угодить на кол. Злость начальства рождалась чати, всех понукавшим.

      Ночью часть вкалывала при кострах, часть ела. Парень сказал:

      – Все сдохнем. Лучше в солдаты. Я попрошусь потом. Здесь не жизнь мне.

      – Зря ты, – кто-то сказал. – Молод и ты не знаешь, войско всегда в работе: то на Синай идёт, то нубийцы, то вдруг ливийцы… А при Хеопсе впервые, что так работаем. Самый лучший царь! Знал бы прежних: Хýни и Снофру. Сказывают, это лишь, оттого что царя нет. Где-то он в море. Строят, чтоб его встретить. Будет царь – будет лад. Будем хлеб растить, рыть каналы. А вот чтоб Нил ломать – царь не даст!

      Парень верил, но и себя знал: он хотел в армию, ему легче труд крови, знал он, чем даже сельский труд; а такой труд, надрывный без перемен, – смертелен… Он, отойдя во тьму, скользнул дальше. После вдруг побежал… И замер. В заводи отражались звёзды. Что бежать? Ни к нубийцам, ни к азиатам не добежать, поймают… Разве к ливийцам? Но и до них – пустыня и пограничники. Мир велик – бежать некуда… Он вернулся, чтоб скрыть побег, с ношей земли для дамбы.

      Насыпь от берега отошла-таки: сетки держали землю. С левобережья насыпь быстрей росла – там был чати.

      Нил не размыл запруду: выше он свернул в русло, что ему вырыли, и потёк там. Дамба же стала новым его правым берегом. Повели через старое, опустевшее русло мост. Отрезки Юг – Север сомкнулись над скопищем воткнутых в ил колов с людьми. Парень снизу смотрел на мост, где достойнейший Друг Царя Хамуас и прочие из чинов сказали, что «Путь Ра выстроен».

      После пошли: кто к северу, а кто к югу облагораживать путь цветами и строить арки, как из цветов, так и из лент льняных.

      Вскоре путь представлял собой бесконечный ковёр в цветах.

      Люд, одев в новое, выстроили вдоль тракта – на солнцепёке и в тени пальм, как кому выпало. И стояли. Парень, попавший в тень, через путь видел тех, коих жгло с утра… Ра, сместившись, брызнул в конце концов и ему в лицо.

      Слух прошёл, «царь грядёт». Все воспряли.

      Но царя не было. Не давали ни расходиться, ни есть и пить. Зной разил слабых. У парня в висках стучало. Венок на его шее вял, и пот смердел уже.

      Вдали пискнуло. Вроде как музыка: флейты и барабаны… Примчал гонец.

      – Царь, великий Хеопс, Хор здравствующий! Падать перед царём!

      В музыку, долетавшую порой, вплёлся скрежет. Парень,