Твоя любовь сильнее смерти (сборник). Мария Садловская

бинта, сетовала:

      – Я отошла всего на пять минут взять новый шприц. Баба Миля меня сама отослала. Сказала: "Не сиди со мной, иди на парад. Там победа, салюты дают!" А когда я вернулась в палату, она спокойно лежала с закрытыми глазами. Я поначалу подумала, что бабушка уснула…

* * *

      Подошло послеобеденное время, когда Ксения так любила погружаться в воспоминания. Они были для женщины более живыми, чем ее теперешняя жизнь. Женщина высвобождала руку из-под одеяла, брала в ладонь свой оберег и будто здоровалась со своим Алешей. Этот маленький розовый камешек всякий раз заряжал ее верой: она обязательно встретится со своим мужем! Для этого живет так долго…

      Он привез ее тогда с трехмесячной дочкой в Зорянское – проведать родных. Спешил, даже не сел поесть, хотя Александра собрала на стол угостить зятя:

      – Извините, мама, очень спешу. Как-нибудь потом посидим, поговорим.

      Повернулся к жене и буднично бросил:

      – Ксюша, проводи меня до ворот!

      Она провела мужа, хотела было спросить, во сколько придет вечером ужинать и придет ли вообще, но на полуслове замолчала. Как-то иначе, чем всегда, глядел на нее Алексей. Она даже струхнула и встревожено спросила:

      – Я что-то не так сделала, да, Алеша?

      А он, все так же глядя, ровным голосом произнес:

      – Краса моя, сейчас скажу то, что никогда не говорил – люблю тебя! И Наталку нашу люблю! Только помни это! Хорошо? И еще знай: я вернусь обязательно, что бы ни произошло!

      Потом он ее обнял и поцеловал. Крепко поцеловал.

      Всю последующую жизнь Ксения корила себя, что не схватила его тогда со всех сил за руки, за одежду… Да не затолкала в чулан или в погреб… Да хоть на печку! И никуда не пустила!.. Она же, дурище, так столбом и стояла. А муж тем временем быстро вскочил на Кочубея и уехал.

      Ужинать Алексей не пришел. Он вообще больше не пришел.

      В дальнейшей Ксюшиной жизни один только раз ее назвали "красой", после чего она терпеть не могла это слово.

* * *

      Последние дни в селе было тревожно. Стоял 1943 год. Немецкие солдаты, пребывающие раньше в относительно мирном настроении, озлобились, ходили по домам с обысками. Участились аресты. Прошел слух, что немцы забрали гадалку Нюру, и для жителей Зорянска это стало полнейшей неожиданностью. А Ксения только собралась пойти к бабе Нюре погадать – что-то Алеши долго нету. Она неделю с ребенком гостила в Зорянском, уже пора бы и домой, к свекрови.

      Утром встревоженный Колька забежал в дом, гневно выкрикивая:

      – Погодите, сволочи! Получите! Вот только дядь-Леша придет!

      На воротах их двора мазутом было написано "Здеся полицайская шлюха".

      Ксению охватила тревога. Не из-за надписи на воротах – она на это давно не обращала внимания! Алексей не появлялся в Зорянске целую неделю, и ее обидчики осмелели. "Что-то случилось!" – твердила женщина и засобиралась в Озерки к свекрови. Может, Алеша там, а приехать за Ксюшей не может, занят. Александра напутствовала на дорогу:

      – Будет ехать