Твоя любовь сильнее смерти (сборник). Мария Садловская

выгода – может, кусок рафинада кто оставит.

      Баба Нюра лихо управлялась со своей специальностью, и со временем стали к ней иногда парами (если нужен был переводчик), а то и втихаря друг от друга шастать солдаты и даже офицеры. Промышляла она и самогоном. Шнапс бабы Нюры пользовался популярностью у немцев.

      Алексей знал твердо: если у него происходило что-то непредвиденное, он обязан донести это до Нюры. Что он сегодня и сделал. Гадалка как раз провожала посетительницу, напутствуя на дорогу:

      – Степанида, казенный дом – это неплохо. Лежит где-нибудь парень в лазарете, подлечивает здоровье. Жди, на побывку приедет, там же шестерка червонная выпала, это к дороге.

      Увидев Бойчука, баба Нюра запричитала:

      – Давно, милок, не заходил. Садись, погадаю!

      Дверь закрыла и села напротив Алексея, ждала, что скажет.

      – Анна Кирилловна, женился я.

      Помолчав, добавил:

      – Так получилось. Это ничего не меняет, но у меня будет к тебе просьба: если вдруг… ну, мало ли что… когда-нибудь позже, ты скажешь моей Ксене все?

      Женщина молча тасовала карты, по привычке разложила их и сердито сказала:

      – Не будет никаких "вдруг"! Карта так показывает! Еще чего придумал? Придет время, сам все и расскажешь своей Ксюше. Это Яворская, что ль? Стоящая девка. Иди, у меня дела. Да оставь что-нибудь! Задарма не гадаю!

      Бойчук на край стола положил в яркой обертке леденец из немецкого пайка и вышел.

      Дома Алексей появился уже в хорошем настроении. Ксюша, увидев его, расцвела. Забыв про стоявших рядом свекровь и Павлинку, кинулась мужу на шею. Опомнившись, закраснелась вся, бросила в пространство: "Ой, извиняюсь!" После ужина, оставшись наедине с женой, Алексей, глядя ей в глаза, серьезно произнес:

      – Главное, краса, никого не слушай! Верь только мне! Договорились? Позже я скажу имя одной женщины на случай – вдруг меня не окажется рядом, она поможет…

      Ксения глядела на своего Алешу, как на икону Божью, а про женщину она даже не расслышала.

      Через какое-то время стало известно, что у молодых будет ребенок.

* * *

      Мать Ксении Александра в конце концов смирилась с ее замужеством. Вернее – покорилась. Большой позор был в то время для девицы сбежать из дому с мужчиной. Если девушка все-таки выходила за него замуж, это хоть в какой-то степени спасало семью от бесчестья. Хотя в то время для их семьи неизвестно, что было бы лучше: с завидным постоянством по утрам на воротах их двора красовалась немецкая свастика, намазанная жирным мазутом, чтобы не отмыть. Александра тогда сказала дочери:

      – Забирай своего проходимца, и уезжайте в его село. Может, нас оставят в покое.

      После замужества дочери Александра избегала называть зятя "полицаем". Не из добрых к нему побуждений, а лишь бы это слово не звучало в ее доме…

* * *

      Все обитательницы пятой палаты, кроме Ксении, спали. А она все думала о своих дочках – Наташе и Лене.

      Да, они не часто звонят. Последний