Инкские войны. Incas. Игорь Олен

тысяч…

      Вáрак поднял его, швырнул в стену.

      – Врёшь! У нас в Айаваке рать!! – стал вопить император. – Нас не разбил никто! Можем в Тумпис быть завтра! Тýмпальу кончим, род твой повесим!! Ну?!

      – Двадцать тысяч.

      Вздев тумписца и подав ему шапку, Вáрак сказал: – Под двадцать.

      – Сказывай страны за Айавакой.

      – Бог мой! – Тумписец промокнул нос. – Киту и Манта… Северней чибчи с муисками… В центре мира есть майя, нет их мудрей.

      – Молчи, батаб! С майя сын наш покончит; нам хватит Тумписа… Ты служи нам. Нет нас сильнее. Тропы покажешь нам в эти страны.

      Чимуское посольство отбыло с письмом Кóхиля, чтоб его передать царю Тумписа: «Хун-Ахпу! (Кóхиль знал о кончине Шбаланке). Черви закопошились. Полог над нами убран. Кто кого прежде? О, Синекровый!»

      На побережье тракт тонул в дюнах. Около рек, нистекавших с гор в море, – рощи, поля, селенья… Снова барханы… Снова долины… Се была Чиму – империя из десятков долин под инками… Стольный город Чан-Чан – в руинах… Улочка за вратами длилась меж глинобитных стен к площади, окаймлённой домами с храмами. Городская река отражала здания. Всё в отметках пожарищ и разрушения. На террасе под опахалами, среди знати, стыли царь в мантии и в тюрбане из серебристых перьев да ещё инка-наместник, стриженый.

      Чимуское посольство, пав ниц, вскричало:

      – Луннорождённый! Носоукрашенный!

      Инка, хмурясь, велел вещать языком имперским. Гневный владыка бросил на руна-сими:

      – Набольший Господин сияет?

      – Ярко, Минчансаман! – ответствовал Чи, алаек49, главный посольства, чувствуя, как со лба пот течёт прямо к носу, украшенному подвеской.

      – Слава!

      Тронулись в храм инкского стиля, где помолились во здравие императора, и пошли во дворец с паласом меж гобеленов птичьего пуха. Серебряная луна в тронном зале, осклабившись, выпускала язык. Царь сел. Бриз с моря покачивал полог входа. Враз зашумели вдруг опахала.

      – Чи.

      Тот, придерживая носовую подвеску, низко склонился забормотав: – Сын Солнца из Чили пойдёт в Вануку, чтоб покорить её… А Совет признал земли собственностью трона. Чиму впредь не твоя…

      Царь встал.

      – Знать в страхе! – вставил Чи на родном языке и продолжил вновь на имперском: – В Куско нас упрекают: мало, мол, льём металлов, – хоть мастеров, знаем, взяли в плен и угнали… Им также, царь, дай списки, сколько здоровых, годных к труду, чтоб чистить путь к северным побережным долинам – для их захвата. В треть увеличь посевы. Тёплое слово нам за мятежников, Куско выданных. Сын твой учится подчиняться и объясняться на руна-сими. Инчик же, дочь твоя, служит там девам Солнца. Прочее – чушь, тебя недостойно.

      Инка-наместник встрял:

      – Набольший – он по всем Сторонам глядит! В угол наш он не смотрит! Недодаём, сказал? А знать в золоте! Глянь, на всех висит! Снять его, переплавить. Золото – инков. Так сказал Пача Кýтек. Солнце не чтят в Чиму! Тут двое знатных мочились на храм. Им суд!

      В зал

49

Один из титулов государства мочиков (400 – 1000), которым наследовала Чиму.