Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман. Александр Ахматов

которой еще вчера забавлялись ученики Аврелия! – в сердцах бросил Клодий.

      – Вот беда! – насмешливо отозвался Волкаций. – Разве от этого у нее поубавилось красоты и грации? Вы только посмотрите, как легко, как изящно она ступает, какая у нее упругая грудь, какие стройные ноги. Не девушка, а медовый пряник! Она еще ни разу не забеременела и еще долго будет пленять своими юными прелестями, – не хуже, чем работорговец на рынке, расхваливал Волкаций прислужницу, которая то краснея, то бледнея от стыда под устремленными на нее со всех сторон беззастенчивыми взорами, застыла на месте и ждала решения своей дальнейшей участи.

      – Недавно Луций Лукулл, – продолжал Волкаций, – приобрел для своих сыновей старика-грамматика, уплатив за него сто пятьдесят тысяч сестерциев. А я знаю одного трактирщика, перед домом которого этот ученый раб сидел на цепи…

      – Семьдесят тысяч – последняя цена, – сказал Клодий.

      – Нет, мой друг. Видят боги, не хочется мне тебе отказывать, но…

      И Клодий, махнув рукой, отступился.

      – Я потому из пролетариев перешел в сословие всадников, – сказал он с плохо скрытой досадой, – что никогда не позволял себе лишних трат на женщин.

      Ювентина глубоко вздохнула. Она взяла у мальчика пустой поднос и вышла из триклиния.

      – Какой захватывающий был торг – и никакого результата, – с насмешкой произнес Дентикул.

      – Отчего же? – вдруг приподнялся на своем ложе Минуций. – Раз Клодий отказывается, то я возьму девушку по предложенной цене…

      – Еще один свихнулся! – захохотал Дентикул.

      Все остальные, позабыв о еде, уставились на молодого повесу изумленно и недоверчиво.

      Ни для кого из присутствующих не было тайной, что Минуций основательно увяз в долгах. Самые осторожные из римских ростовщиков уже отказывали ему в займах, другие кредитовали его небольшими суммами. Минуций же всех уверял, что в Капуе пустил огромные деньги в рост и что у него там больше должников, чем кредиторов в Риме.

      – Оставь, Минуций! Где ты возьмешь столько денег? – пьяным голосом вскричал Либон.

      – Может быть, он обыграл в кости самого принцепса Эмилия Скавра, – предположил Сильван.

      – Ну, так как же, Волкаций? Согласен ты или нет? – спросил Минуций, не обращая внимания на колкие реплики окружающих.

      – Надеюсь, ты не забыл про те сорок тысяч сестерциев, которые должен мне вернуть в февральские календы? – после небольшой заминки в свою очередь спросил Волкаций.

      – Можешь не беспокоиться. Если я сегодня получу девушку, то в феврале отдам тебе и плату за нее, и причитающийся с меня долг вместе с процентами. Но, повторяю, девушку я хочу увести с собой сегодня же…

      – Я предпочел бы наперед получить задаток, – сухо сказал Волкаций.

      – Да полно тебе! – беспечно рассмеялся Минуций. – Здесь достаточно свидетелей, чтобы мы могли заключить нашу сделку, ничем не нарушая законов Двенадцати таблиц234.

      Волкаций

234

Законы Двенадцати таблиц – древнейший памятник римского права. Дошел до нас только в цитатах или пересказе античных авторов. Согласно исторической традиции законодательство Двенадцати таблиц относится к 451—450 гг. до н. э. Типичным для законов Двенадцати таблиц является сохранение пережитков родового строя (принцип кровной мести, патриархальный характер семейного права) и наряду с этим защита частной собственности (например, суровое долговое законодательство). Законы были написаны на двенадцати деревянных досках, выставлявшихся на городской площади. Никто поэтому не мог «отговариваться незнанием закона». От всякого вступающего в ряды граждан юноши требовалось знание законов наизусть. Считалось, что без этого нельзя выполнять обязанности гражданина.