Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман. Александр Ахматов

расточает свое состояние в надежде, что ему поставят бронзовый памятник, – продолжал Либон. – О нет! Теперь, когда он заполучил в свои руки этот лакомый кусок – прощай, Тринакрия233! Провинция богата, а Нерва отличается неимоверной алчностью и пойдет на любые злоупотребления, лишь бы вернуться в Рим богачом… А ты, мой милый, – обратился он к центуриону, – если хочешь получить место в его преторской когорте, проси совета и помощи у нашего уважаемого Клодия, он с ним лично знаком… Послушай, Клодий! – окликнул Либон публикана. – Прости за беспокойство, но вот у нашего друга Тициния возникли кое-какие трудности, и ты бы мог ему помочь…

      – Помочь? Я? – Клодий уставил на Либона непонимающий взор.

      – Речь идет об этой злополучной истории с капитуляцией легионов Авла Постумия под Сутулом и о том, что брат Тициния…

      – А, знаю, слышал…

      – Так вот, хотя Тициний совершенно непричастен к преступлению брата, его преследуют родственники Спурия и Авла Постумиев, строят ему всякие козни…

      – Положение мое усугубилось тем, что в пятый легион, где я служу, назначили военным трибуном старшего сына Спурия Постумия, – мрачно сообщил центурион и, помолчав, добавил: – Он уже пообещал мне веселую жизнь на весь оставшийся срок службы.

      – И чем же, по-вашему, я мог бы помочь? – произнес Клодий, вопросительно глядя то на Тициния, то на Либона.

      – Ты ведь, я знаю, в близких отношениях с Нервой, – сказал Либон. – Тебе ничего не стоит замолвить перед ним словечко… ну, чтобы он взял Тициния с собой в провинцию.

      – Вчера я виделся с ним на Форуме, – раздумчиво сказал Клодий. – Он сказал мне, что отправится в Сицилию не раньше, чем закончатся общественные зрелища…

      – Это на него похоже, – рассмеялся Либон. – Нерва никогда не бывает настолько занят делами, чтобы забыть об удовольствиях…

      – Да, клянусь Юпитером Статором! – с неистовой радостью вскричал Дентикул. – Завтра мы вдоволь насладимся и конными скачками, и колесничными бегами, и гладиаторскими играми!..

      – Хорошо, я поговорю с Нервой, – немного помедлив, сказал Клодий, обращаясь к Тицинию. – Обещаю тебе.

      – О, я буду так тебе признателен! – обрадованно воскликнул центурион.

      Между тем рабы убрали со стола грязную посуду, подготовив его к третьей перемене блюд.

      В триклинии снова появились девушки с подносами в руках, а двое рабов поставили на середину стола огромное серебряное блюдо с семью жареными молочными поросятами – ровно по числу гостей.

      Самому хозяину подали отдельное блюдо с мелкорублеными овощами – Волкаций страдал болями в печени и избегал жирной пищи.

      Гости принялись за еду, воздавая хвалу искусству повара и щедрости хозяина,

      – Ты говорил, что она обошлась тебе недорого… И во сколько, если это не секрет? – спросил Волкация Клодий, искоса поглядывая на Ювентину, которая в это время по указанию домоправителя помогала

233

Тринакрия (греч. «Трехконечный») – древнейшее название острова Сицилия.