Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман. Александр Ахматов

страну. В городах со страхом ожидали, что германцы вместе с присоединившимися к ним галлами без промедления пойдут прямо на Рим. В то же время многие из италиков уповали на этот cimbricus terror («кимврский ужас»), охвативший сенат и римский народ, как на средство, с помощью которого можно склонить римлян к соглашению с италийскими союзниками относительно предоставления последним римского гражданства. Они говорили о том, что вот-де настал благоприятный момент, чтобы самым решительным образом потребовать от Рима уравнения в правах всех народов Италии. При этом слышались голоса с угрожающими призывами не предоставлять консулам столь необходимых им в войне с кимврами вспомогательных когорт, пока требования эти не будут выполнены.

      – Ты прав, господин, если уж союзники заупрямятся, одному Риму трудно будет одолеть варваров, – соглашался с Минуцием Ламид, когда они заговорили на эту тему.

      – А если еще принять во внимание несметные толпы рабов, пригнанных в Италию за последние годы из Испании, Галлии и Африки? – воодушевляясь, продолжал Минуций. – Воображаю, какой хаос начнется, когда кимвры перейдут Альпы! Нет никакого сомнения в том, что рабы, в большинстве своем те же варвары, тысячами будут сбегаться к своим собратьям. Вот о чем следовало бы призадуматься консулам и сенату!

      – В Ганнибалову войну, как я слышал, государство выкупало рабов у частных лиц для несения военной службы, – заметил Ириней.

      – Верно, – сказал Ламид. – Их было не менее шести тысяч, и они назывались добровольцами. Потом сенат объявил им свободу, потому что они храбро сражались с карфагенянами…

      – Что-то мне невдомек! – с хмурым видом заговорил Марципор, почти все время помалкивавший. – О чем это мы здесь толкуем? Наш господин в крайне затруднительном положении. Нам бы поломать головы над тем, как ему помочь, а мы рассуждаем о кимврах, о союзниках, о рабах, которые когда-то сражались с Ганнибалом. Да прах их всех возьми! Клянусь Геркулесом, какое нам дело до всего этого, если…

      – Погоди, Марципор, – остановил его Минуций. – Думаю, друзья мои, вы сами давно догадываетесь, что у меня на уме. Разумеется, если бы не ваши храбрость и верность мне, то не стал бы я обращаться к вам со словами, которые только насмерть перепугали бы людей малодушных и ничтожных… Итак, в каком отчаянном положении я оказался, вы знаете. Я решил все круто изменить, и не просто поправить свои дела с кредиторами – нет, у меня планы посерьезнее. Во мне накрепко засела мысль: а что если воспользоваться этим всеобщим страхом и смятением перед кимврами и призвать к оружию обездоленных рабов – самый горючий материал, готовый вспыхнуть от малейшей искры. Подбить рабов к мятежу – дело несложное, особенно для меня, человека с громким именем, римского всадника. Может быть, кто-нибудь из вас спросит: «А пристало ли тебе, свободнорожденному, римлянину, отпрыску знаменитого рода, связывать свою судьбу с беглыми рабами, подстрекая их против Рима, своей родины, своего