Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман. Александр Ахматов

оставалось делать? Положение его было безвыходным. В декабрьские календы он должен был расплатиться с капуанскими кредиторами. Он с трудом уговорил их дать ему последнюю отсрочку до января. Они вряд ли замедлят появиться в Риме с исковыми заявлениями. По заемным письмам римских ростовщиков ему предстояло платить в календы февраля. Эти и слышать не хотели об отсрочках.

      – Пройдет еще немного времени, и мое имя будет значится в проскрипции188, – с сумрачным видом говорил Минуций около месяца назад в Капуе трем верным своим рабам-телохранителям, обедая вместе ними в гостинице. – Клянусь, у меня зуд по всей коже, лишь только представлю, что я, Тит Минуций, еще не так давно похвалявшийся своим богатством, роскошными пирами, вхожий во многие дома именитых людей, стану влачить жизнь в позорной нужде, в какой-нибудь грязной лачуге на Эсквилине, среди оборванцев, которые одним и кичатся, что они римские граждане. И все будут с презрением тыкать в меня пальцем: «Вот он! Полюбуйтесь на него! Вчера купался в роскоши, имел большой красивый дом в центре Рима и чудесные загородные виллы, сотни рабов были к его услугам, а ныне он превратился в жалкое отребье, подонка, промотавшего отцовское наследство и погубившего цветущую ветвь славного римского рода».

      Его преданные слуги очень хорошо понимали состояние господина. Они горячо убеждали его, что не только городские, но и сельские рабы молят богов о его благополучии – ведь многие из них благодаря его милостям имеют пекулий189, обзавелись женами и детьми190.

      – Подумать больно, в какое они придут отчаяние, если – да не допустят этого боги – имение твое опишут, а их самих от лысого до лысого начнут продавать с аукциона? – сокрушался фессалиец Ламид, которого Минуций из всех троих считал самым рассудительным.

      – А мы? Что станется с нами, твоими домашними слугами? – вздыхал мужественный Ириней. – Такого превосходного господина, как ты, у нас уже никогда больше не будет.

      – Ты для нас – настоящий дар богов, – вторил товарищу угрюмый Марципор.

      – Еще бы, клянусь Олимпийцем! – вскричал Ламид. – Вот иной пролетарий гордится своей свободой и квиритскими правами, только это одна лишь видимость без плоти и содержания. Хороша свобода – весь век, подобно нищему, ходить за своим патроном с протянутой рукой, выпрашивая у него подачки! А наш господин – пусть боги его охраняют – и разодел нас, как щеголей, и ни в чем другом не отказывает. Потому-то и мы все лезем вон из кожи, лишь бы ему угодить…

      – Да что там толковать, – перебил фессалийца Ириней. – Недаром же люди говорят: «Лучше терпеть милостивого господина и быть сытым, чем прозябать в бедности и терпеть нужду под именем свободного».

      Все трое два года назад были гладиаторами. Минуций купил их у заезжего ланисты в Капуе. Он нуждался в надежной охране во время своих путешествий и решил обзавестись сильными и храбрыми слугами, хорошо владевшими оружием.

      Самый старший

188

Проскрипция – письменное объявление о продаже с торгов имущества несостоятельного должника. Это объявление обычно вывешивалось на римском Форуме.

189

Пекулий – в буквальном смысле слова – собственность, имущество. Здесь же имеется в виду условная собственность (участок земли, орудия труда, скот и т. д.), которую господин предоставлял своему рабу за определенную плату и которую в любое время мог отобрать. По закону раб не имел права собственности.

190

Юридически раб не имел права иметь семью. Связь раба и рабыни или рабыни свободного считались не браком, а сожительством. Дети, рожденные от рабыни, считались собственностью того, кому принадлежала мать.