Добровинская галерея. Второй сезон (сборник). Александр Добровинский

твои бумажки, держи! Они попали ко мне в Vogue. Что бы ты без меня делал? А я чувствовала, что какая-то тяжесть тут не моя. А это, оказывается, ты мне туда запихал.

      Выяснять отношения и доказывать, что еще вчера вечером все три экземпляра мирно лежали на журнальном столике (правда, сверху идиотских глянцев) и никому не мешали, было некогда. Я остервенело схватил сумку и выскочил из квартиры. Ленка бежала за мной с криком «А где мой паспорт?».

      Но меня это мало волновало.

      Через несколько минут мы влетели в машину, и в тот же миг часы на ближайшей церкви пробили полдень. Май в Париже безумно красив. Город становится розовый и какой-то зовущий. Было тепло и уютно. Ярко, солнечно и влюбленно.

      Мне было тридцать три, и это была моя первая серьезная новая машина, которую я купил за два дня до этого. С приглушенным шуршанием куда-то за наши головы отъехала крыша пятисотого «Мерседеса». Кожа и дерево в салоне источали непередаваемый аромат шарма новой буржуазии. Ленка надела темные очки и подставила мордаху весенним лучам.

      Через пять минут на узкой парижской улице около avenue Foch мы уперлись во французскую мусоровозку. Два абсолютно равнодушных к моим истерическим гудкам ближневосточных парубка посмотрели сначала на Лену, кажется, обсудили между собой, что бы они с ней сделали на досуге в своем любимом кишлаке, потом посмотрели на мой арийский вид и тоже обсудили мое будущее в этом же дружелюбном (для подобных мне личностей) месте и продолжали двигаться не спеша, но методично. Звонить в банк было некогда и неоткуда. Мобильные еще не существовали.

      Смугло-кривожопый дегенерат в зеленом комбинезоне рассыпал мусорный бак по самой середине проезжей части, и оба работника муниципалитета уставились на лежащее на асфальте содержимое, почесываясь и что-то обсуждая.

      Я начал кусать руль.

      Еще минут через пять оживленной дискуссии на нефранцузском языке ребята решили, что на avenue Foch так будет красивей, оставили все как есть и поехали дальше.

      Подъезжая к банку, я давал Леночке последние инструкции:

      – Сиди в машине и слушай музыку. Если понадобится закрыть крышу, нажмешь на эту кнопку. Поняла?

      – Поняла, – ответила красотка, не убирая головы от солнечных лучей парижской весны.

      В 12:45 я вошел в финансовое логово.

      Секретарша посадила меня на диванчик, вручила стакан воды и сообщила, что господин Пелесье пока занят, но должен освободиться через полчаса. Клиента нигде не было видно.

      «Ну и хорошо! – подумал я. – Сам наверняка опаздывает».

      Легкое беспокойство прошло через мою бабочку, когда пейзаж в окне за пару минут полностью изменился. Как это часто бывает, майское солнце резко сменилось сплошной чернотой, и дом напротив банковских окон мгновенно потерялся в страшном водопаде теплого дождя.

      «Все будет в порядке. – успокаивал я сам себя. – Я четыре раза показал Лене, как закрывается крыша. Четыре. Даже собака бы запомнила. А не то что Лена».

      Как