Викинг. Страсти по Владимиру Святому. Наталья Архипова

к столу, сообщил:

      – Князь Олег Святославич в Овруче погиб.

      – Знаю про то. Соболезную, князь. Кому теперь Древлянская земля отойдет?

      Владимир, до сих пор задумчиво щипавший копченого гуся, плечами пожал и неожиданно сказал очень умно:

      – Пока к Киеву…

      Словно разрешил старшему брату немного потешить себя владением погибшего Олега.

      Это «пока» решило все, хозяин и его сородич решили, что у Владимира есть надежда прибрать к рукам все. Было о чем подумать… Киевский князь Ярополк Святославич повинен в гибели брата, хотя руку к этому не прикладывал. А Владимир Святославич, как младший брат погибшего, права на месть имеет, даже если это месть старшему. О Ярополке слышно, что слаб он, мягкотел. Конечно, и от этого мальчишки ждать чего-то не стоит, но кто знает. К тому же у него уй хитрый есть, такой подскажет, когда потребуется.

      Чаша весов сомнений качнулась в пользу Владимира Святославича, боярин Ставр покачал головой:

      – Князь Владимир Святославич мою Алохию сватает, Година.

      – Да ну?

      Это была не лучшая весть для самого Годины, у того целых три дочери-невесты, узнай он о намерении князя жениться, подсуетился бы и предложил какую-то из своих.

      Желая набить себе и дочери цену и стремясь выпутаться из положения, в которое сам себя загнал увертливым ответом, Ставр покачал головой:

      – Да я говорю, что молода еще очень.

      И тут же получил удар. Година поддержал его:

      – Да, моя Светозара постарше на годик будет. И покрепче тоже.

      Ни для кого не укрылось, что безразличие в голосе купца деланое. А тот продолжил:

      – Думаю, что пора и ее невестой объявлять. Много за дочерьми дам, для каждой уже все заготовлено.

      Говорил для Добрыни Никитича, а смотрел при том на Ставра. Добрыня усердно хлебал ушное, прикусывая пирогом и делая вид, что ничего не слышит, будучи занят трапезой.

      Владимир знал дочерей Годины, средняя Веселка ему нравилась, она живая и лукавая. Старшая тоже ничего, только бы не младшая – кривозубая Маешка. Может, удастся убедить выдать сначала среднюю? Князь уже забыл о стоящей в стороне с закушенной губой Алохии и ее серых глазах.

      Со двора боярина Ставра князь уходил уже женихом, хотя и жалел об этом.

      – Лучше бы среднюю дочку Годины сосватать, она живей этой Алохии.

      Добрыня зло выговорил в ответ:

      – Година купец, а Ставр боярин. Негоже князю на купеческой дочке жениться!

      Надо же тому случиться, что навстречу попались им дочери купца Годины Рябого. Сам действительно рыжий и рябой, а две старшие дочери удались в мать – брови темные вразлет, кожа белая с румянцем, глаза лукавые под пушистыми ресницами. Только у старшей они карие, а у средней – Веселки – голубые. Хороша!

      Князю и его ую поклонились низко, старательно сдерживая смешки и пряча любопытство, но стоило шагнуть дальше, тут же прыснули в рукава.

      Владимир не удержался и кивнул им вслед:

      – Нужно было взять Веселку, а Ставрову дочку второй женой.

      Добрыня