Умягчение злых сердец. Вера Колочкова

бы спасибо сказала, глупая.

      – Спасибо, мама! – шутовски поклонилась Кира, вставая из-за стола.

      – На здоровье, доченька. Где мой портфель? А, вот он… И очки… Ой, время, время… Черт, все-таки опаздываем.

      Они действительно опоздали. Павел Петрович, начальник отдела дознания, выразительно глянул на часы, потом указал глазами Кире на стул – садись, мол. И вдруг улыбнулся, покачав головой:

      – До чего ж вы с мамкой похожи, прямо одно лицо, как под копирку… Если еще и мозгами похожи, и вообще, всеми остальными деловыми качествами… Ты хоть знаешь, какие про твою мамку у нас легенды ходят?

      – Знаю, Павел Петрович. Но мне бы хотелось, чтобы нас… не сравнивали. Я сама по себе, мама сама по себе.

      – Что ж, понимаю… Похвально, похвально. Ну, тогда вперед. Ты ведь, наверное, Рогова знаешь? Фамилия на слуху?

      – Это который местный владелец заводов, газет, пароходов?

      – Каких еще пароходов? Нет у него никаких пароходов… И газет нет…

      – Да это расхожее выражение, Павел Петрович. Цитата из детского стишка про мистера Твистера. Поэт есть такой, Самуил Яковлевич Маршак, слыхали?

      – Нет, не слыхал. Я в детдоме вырос, мне там стихов не читали.

      – Извините…

      – Да ладно, мистер Твистер, говоришь… Ну, значит, этот Рогов и есть мистер Твистер. То есть Филипп Сергеевич Рогов, владелец цементного завода, нашего самого значительного градообразующего предприятия.

      – А что с ним случилось?

      – Да не с ним… С ним-то как раз все в порядке. Дело в том, что ночью у него в доме женщина молодая скончалась, то ли невеста, то ли сожительница временная. Не знаю. Некая Анастасия Викторовна Ковалева, двадцати семи лет от роду. Проживала в доме с ребенком, с девочкой восьми лет… Этот Рогов – вообще темная лошадка, замкнуто жил, один в большом доме, как сыч, а потом вдруг эта Анастасия откуда ни возьмись появилась. В общем, ты сейчас поезжай туда, посмотри своими глазами, что да как. Может, сам Рогов ее и грохнул.

      – Серьезно?

      – Да не, это я так… Зачем ему, если жениться на ней собирался? Ну или просто гражданским браком жить.

      – А… Что медики говорят, Павел Петрович?

      – Медики говорят, что у покойной был перебор со спиртным. Весьма крутой перебор. Столько в себя влила, что бывалому мужику не под силу.

      – Да что вы говорите, Павел Петрович! Не может этого быть!

      – Это почему же?

      – Да потому… То есть я хочу сказать… Понимаете, Настя вообще не пила.

      – Что? Какая Настя? Не понял?

      – Настя… Анастасия Викторовна Ковалева… Это моя одноклассница, Павел Петрович. Город у нас маленький, что делать… Все друг друга знаем…

      – Понятно, понятно. Что ж, прими мои соболезнования, если так. Дружила, поди, с ней в школе-то?

      – Нет, не особо… Знаете, ей операцию на сердце в восьмом классе делали, она вообще ни грамма не пила, нельзя ей было. Не может быть, чтобы она…

      – Вот иди и проверь, в чем там дело. Действительно,