.

разбил Фуоко. Однажды поздно вечером Адриана пошла в комнату Роуз, проверить, как девочка спит. Каким-то образом клетка Фуоко осталась открытой. Птица сидела на дверце и мрачно смотрела наружу.

      Адриана и раньше бывала наедине с Роуз и Фуоко. Но в тот раз что-то молнией промелькнуло в крошечном больном мозгу Фуоко. Может, птицу смутила темнота в комнате, когда только ночник слабо озарял Адриану. А может, Роуз так выросла, что Фуоко начал видеть в ней соперницу, а не беспомощного младенца. Или просто из его мозга исчезли последние следы нормальности. По какой-то из этих причин, когда Адриана склонилась к Роуз, Фуоко вылетел из клетки.

      С тем же ревнивым гневом, какой у него вызывал Люсьен, он вцепился в лицо Роуз и когтями расцарапал ей лоб. Роуз закричала. Адриана отскочила. Одной рукой она обхватила Роуз, другой отмахивалась от Фуоко. Роуз пыталась вырваться от матери и убежать. Адриана в ответ невольно еще крепче сжимала девочку.

      Люсьен стоял в гостиной, программируя на следующую неделю службу домашней уборки, и услышал шум наверху. Оставив панель открытой, он побежал через кухню в спальню, по пути прихватив сковороду. Войдя в детскую, он взмахнул сковородой и отогнал Фуоко от Адрианы, загнав птицу в угол. Он старался махать сковородою аккуратнее, опасаясь убить своего старого соперника.

      Но жизнь словно покинула Фуоко. Крылья обвисли. Птица упала на пол, продолжая слабо трепыхать крыльями. Глаза ее стали пустыми и тусклыми.

      Когда Люсьен поднял Фуоко и посадил в клетку, тот не сопротивлялся. Адриана и Люсьен смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Роуз выскользнула из руки матери и обхватила колени Люсьена. Она плакала.

      – Бедный Фуоко, – тихо сказала Адриана.

      Они отвезли Фуоко к ветеринару, чтобы усыпить. Адриана стояла над ним, когда ветеринар делал укол.

      – Моя бедная безумная птица, – шептала она и гладила его крылья, когда он умирал.

      Люсьен печально смотрел на Адриану. Вначале ему казалось, что он сочувствует птице, хотя та всегда его ненавидела. Потом, словно глоток кислого вина, на него подействовало осознание, что он чувствует совсем не это. Он узнал мучительный, полный сожаления взгляд, каким Адриана смотрела на Фуоко. Так сам Люсьен смотрел на увядшую розу или на потемневшую серебряную ложку. Это был взгляд, рожденный чувством собственности.

      Таким же взглядом Адриана иногда смотрела на него, когда что-то бывало не так. Он никогда раньше не понимал, до чего ничтожна разница между ее любовью к нему и ее любовью к Фуоко. Никогда не понимал, как незначительна разница между его любовью к ней и любовью к нераспустившейся розе.

      Адриана позволила Роуз ухаживать за растениями Люсьена, вытирать пыль с полок и ходить у панорамного окна. Позволяла девочке делать вид, что та готовит завтрак, стоя у нее за спиной и не разрешая малышке резать ножом или пользоваться духовкой. Днем Адриана убедила Роуз, что хорошие роботы спят несколько часов в середине дня, если этого хотят их хозяева. Она укрывала девочку,