Обратная сторона успеха. Сидни Шелдон

черта ты вытворяешь, как там тебя? – подступил ко мне режиссер. – Мы перебрали пятнадцать секунд!

      Моя карьера на радио закончилась, еще не начавшись.

      Пол Эш не предложил мне поездку по стране, но результатом конкурса было одно весьма интересное, хоть и непредвиденное обстоятельство: Отто, Натали, Ричард, Сеймур, Эдди, Говард и Стив сменили фамилию на Шелдон. Только дядя Гарри так и остался Шехтелем.

      В начале мая мой кузен Сеймур ошеломил всех нас объявлением о предстоящей женитьбе. Я познакомился с его будущей женой Сидни Зингер, еще когда жил в Денвере.

      Сеймуру только исполнилось девятнадцать, но мне казалось, что он с рождения был взрослым, ответственным человеком. Сидни была молодой привлекательной секретаршей, работавшей в брокерской фирме Гарри, где и встретила Сеймура. Я считал ее искренней, умной, сердечной и к тому же восхищался ее чувством юмора.

      Свадьба была простой. Присутствовали только члены семьи. После окончания церемонии я поздравил кузена:

      – Тебе повезло. Она прекрасная девушка. Не упусти ее.

      – Не волнуйся, я постараюсь, – заверил он.

      Через полгода брак завершился тяжелым, мучительным разводом.

      – Что случилось? – спросил я Сеймура.

      – Она узнала, что я ей изменил.

      – И попросила развода?

      – Нет. Она меня простила…

      – Тогда в чем…

      – Поймала меня с другой девицей. Вот тогда и развелась.

      – И вы больше не видитесь?

      – Нет. Она возненавидела меня. Предупредила, чтобы я не попадался ей на глаза. И вообще она уехала в Голливуд. Там у нее брат. Он устроил ее секретарем на «Метро-Голдвин-Мейер», к женщине-режиссеру Дороти Арзнер.

      Дебют на радио привил мне вкус к шоу-бизнесу, и я загорелся желанием испытать себя еще раз. Радио вполне могло стать профессией, которую я искал. В редкие свободные минуты я обходил чикагские радиостанции, пытаясь устроиться диктором. Но разумеется, ничего не получалось. Вакансий не было. Приходилось смириться с тем, что я вновь попал в капкан и не имел никаких перспектив на будущее.

      Как-то в воскресенье, когда дома никого не было, я сидел за маленьким спинетом, сочиняя мелодию. Закончив, решил, что это не так плохо, и написал стихи. Песня получила название «Я молчу». Еще раз просмотрел текст и подумал: «А что теперь?» Оставалось либо отложить ноты и забыть о них, либо попытаться куда-нибудь пристроить свое творение.

      И я решил попытаться куда-нибудь пристроить песню.

      В этом, 1936 году, в бальных залах больших отелей играли оркестры. Их выступления обычно транслировали по радио. В отеле «Бисмарк» оркестром руководил приятный молодой человек по имени Фил Ливант. Я никогда с ним не разговаривал, но время от времени, когда он проходил мимо гардеробной, мы кивали друг другу.

      Я вознамерился показать Филу свою песню и, увидев его вечером, подошел и сказал:

      – Простите, мистер Ливант, но я написал песню и хотел спросить, не согласитесь ли вы на нее взглянуть.

      Судя по выражению лица, его просто осаждали подобными