Кацетница. Дмитрий Аккерман

у меня к тебе просьба.

      – Да?

      – У тебя нет какого-нибудь старенького пальто?

      – Конечно, я тебе дам. И обувь… – она посмотрела на мои босоножки.

      – Да. И обувь.

      – Хорошо. Оксана…

      – Да?

      – Если что – ты не должна говорить о том, что бывала у нас…

      – Конечно, Аля…

      Я вышла от Али рано утром. Я почти не спала, но разговор у нас тоже не клеился. Всю ночь мы молча лежали рядом друг с другом. Я шла по прекрасным улицам утреннего Львова с странным ощущением неловкости и недосказанности после последней – как я думала – встречи с Алей. Господи, что меня ждет впереди?

      До автостанции я дошла пешком. Мне нужно было экономить деньги, да и транспорт в это раннее время ходил плохо. Навстречу мне попались два патруля – один солдатский и один милицейский, однако они не обратили на меня никакого внимания. Я не зря целых полчаса крутилась перед зеркалом, применяя старые вещи Али – я выглядела как типичная и достаточно прилично одетая деревенская девочка.

      Автобуса до Бобрков не было, был только до Перемышлян в одиннадцать утра. Я плохо представляла себе географию окрестностей Львова, и в Перемышляны мы с дедушкой ездили только один раз, на телеге. Мне тогда показалось это очень долго – правда, было лето и жарко. Впрочем, для меня было главное – выбраться из Львова, а там уже было проще.

      Я купила два пирожка, забилась в угол в шумном зале ожидания автостанции и представила, что на мне шапка-невидимка. Здесь было полно русских солдат и милиционеров, которые периодически проверяли документы, но зато было тепло и можно было затеряться в толпе.

      Я чуть не заснула, наевшись и пригревшись у батареи. Станционные часы медленно передвигали стрелки. Вот наконец и время.

      Я никогда одна не ездила на загородных автобусах, поэтому не на шутку робела. Впрочем, все обошлось. Старым разбитым драндулетом управлял веселый галичанин, который всю дорогу пел песни, развлекая немногочисленных пассажиров. Я забилась в дальний уголок, надеясь, что меня запомнит как можно меньше людей. Впрочем, к Перемышлянам в автобусе почти никого не осталось.

      В Перемышлянах я немного заблудилась. Я была тут только раз, и то лишь на базаре. Я помнила, что мне нужно выйти на дорогу, которая ведет к Бобркам, но где это – я не знала, а спрашивать боялась. К тому же моя слишком грамотная городская речь разительно отличалась от галицийского наречия, на котором говорят в деревнях, что выдавало меня сразу и с головой.

      Наконец я увидела девчонку примерно моего возраста, которая воодушевленно гнала заблудившегося гуся, и спросила, не знает ли она дорогу на Бобрки.

      Девчонка смерила меня взглядом:

      – Ты чего, из города сбежала?

      – Нет, просто к бабушке еду.

      – Ага, рассказывай сказки. Знаешь сколько вас тут таких бегает. Ладно, иди вот туда, по улице, до края села, а там увидишь, дорога в лес уходит. Только осторожнее, лучше к кому-нибудь подсядь на подводу, а то у нас тут бандиты балуют.

      Я не сразу поняла, что