Твой враг во тьме. Елена Арсеньева

подал Мордюков голос.

      – Ну… понимаешь, я Лёлькин жених, – заявил усатый и покосился на Мордюкова, словно хотел проверить, как он к этому отнесется.

      А ему-то что? Жених, муж, хахаль – дело ваше, люди добрые, дело молодое! На доброе вам здоровьичко!

      – И когда свадьба? – вот и все, что сказал.

      «Чебурек» блеснул зубищами… Как у волка зубы у него, точно!

      – Да я хоть бы и сейчас! Не отходя от кассы! И сама Лёлька не возражает, даже наоборот. Но вот родители ее…

      – Неужели против?

      Мордюков слукавил, конечно, изображая удивление. Ежу понятно, что этакого усатого, черноглазого да черномазого Нечаевы и к забору на сто шагов не подпустят, не то что к доченьке своей беленькой в постельку. А что уж в ней такого особенного? Дылда белобрысая! Мордюков – мужик ничем не обиженный, а ей, версте коломенской, по плечо. Идет, бывало, поверх головы прищурится… И чего форс такой гнет? Двадцать пять уже, а все еще в девках сидит. Нет, с его Жанночкой такого не будет, это точно! Она у него махонькая такая, ладненькая да складненькая…

      – Ну и чего ты от меня хочешь, не пойму?

      – Пошевели мозгами, – хмыкнул черный в усы.

      – Записку, что ли, передать? – опять сыграл Мордюков дурачка. – Так ведь у них небось телефон…

      – Ладно тебе пинжака из себя строить. Мне твоя помощь в другом нужна. Лёлька тебя знает в лицо?

      Мордюков кивнул.

      – Отлично. Поедешь к ней домой и скажешь, что тебя ее мамаша послала. Мол, отец заболел, надо помочь. Пусть, мол, на субботу-воскресенье с тобой приедет. Чего конкретно говорить, это мы с тобой потом обмозгуем. Посадишь ее в свою лайбу, а возле поворота на карьер, сразу за Окским…

      Он примолк, улыбнулся хищно.

      – Ну, и чего будет?

      – А ничего особенного. Я вас там ждать буду. Свернешь с шоссейки, остановишься, Лёля пересядет ко мне, а ты двинешь дальше, разбогатев на полкуска. Шиферу там купишь или досок…

      Да уж и без советчиков нашел бы Мордюков чего купить! Только по его надобностям любое одеяло коротко будет: на ноги натянешь – макушка замерзнет. Что тут какие-то пятьсот рубликов, по теперешним-то ценам!

      – Согласен, – сказал осторожно. – Только… добавить бы надо.

      Тот глазом повел:

      – И сколько тебе добавить? А главное – за что?

      – Дело больно деликатное, – спокойно пояснил Мордюков. – «Похищение» называется! Вот если бы вы с Лёлькой сами в бега ударились – это одно. А при постороннем соучастии… Почем я знаю, может, девка за тебя уже давно раздумала идти и ты ее силком к себе в машину запихнешь? Конечно, стерпится – слюбится, а все-таки надо прибавить… минимум полстолько, а еще лучше – столько же!

      У черномазого аж усы дыбом встали.

      – Ты, дяденька, случайно не оборзел? Думаешь, один ты из Доскина в город ездишь? Да я вообще за четверть цены охотников найду!

      – Найдешь, – покладисто кивнул Мордюков. – Только прикинь: с кем из них Лёлечка твоя согласится вот так вдруг, с печки брякнувшись, в машину сесть? А со мной поедет, потому