Жизнь и судьба. Василий Гроссман

задачи, память ее безупречна.

      Есть ли предел прогресса, создающего машину по образу и подобию человека? Видимо, нет этого предела.

      Можно представить себе машину будущих веков и тысячелетий. Она будет слушать музыку, оценивать живопись, сама рисовать картины, создавать мелодии, писать стихи.

      Есть ли предел ее совершенству? Сравнится ли она с человеком, превзойдет ли его?

      Все новых и новых приростов электроники, веса и площадей будет требовать воспроизведение машиной человека.

      Воспоминание детства… слезы счастья… горечь разлуки… любовь к свободе… жалость к больному щенку… мнительность… материнская нежность… мысли о смерти… печаль… дружба… любовь к слабым… внезапная надежда… счастливая догадка… грусть… беспричинное веселье… внезапное смятение…

      Все, все воссоздаст машина! Но ведь площади всей земли не хватит для того, чтобы разместить машину, все увеличивающуюся в размере и весе, по мере того как она будет воссоздавать особенности разума и души среднего, незаметного человека.

      Фашизм уничтожил десятки миллионов людей.

      52

      В просторном, светлом и чистом доме в лесной уральской деревне командир танкового корпуса Новиков и комиссар Гетманов заканчивали просмотр донесений командиров бригад, получивших приказ о выходе из резерва.

      Бессонная работа последних дней сменилась тихим часом.

      Новикову и его подчиненным, как и всегда в подобных случаях, казалось, что им не хватило времени для полного, совершенного овладения учебными программами. Но кончилась эпоха учения, овладения режимом работы моторов и ходовой части, артиллерийской техникой, оптикой, радиооборудованием; кончились тренировки в управления огнем, оценке, выборе и распределении целей, выборе способа стрельбы, определении момента открытия огня, наблюдении разрывов, внесении поправок, смене целей.

      Новый учитель – война – быстро подучит, подтянет отстающих, заполнит пробелы.

      Гетманов потянулся к шкафику, стоявшему в простенке между окнами, постучал по нему пальцем и сказал:

      – Эй, друг, выходи на передний край.

      Новиков открыл дверцу шкафа, вынул бутылку коньяка и налил два синеватых толстых стаканчика.

      Комиссар корпуса, раздумывая, произнес:

      – Кого же нам славить?

      Новиков знал, за кого полагалось выпить, потому Гетманов и спросил: «За кого пить?»

      Мгновение поколебавшись, Новиков сказал:

      – Давайте, товарищ комиссар корпуса, выпьем за тех, кого мы с вами в бой поведем, пусть воюют малой кровью.

      – Правильно, прежде всего забота о вверенных кадрах, – проговорил Гетманов, – выпьем за наших хлопцев!

      Они чокнулись, выпили.

      Новиков с торопливостью, которую не мог скрыть, вновь налил рюмки и произнес:

      – За товарища Сталина! За то, чтобы оправдать его доверие!

      Он видел скрытую усмешку в ласковых, внимательных глазах Гетманова