В огненном плену. Карен Мари Монинг

из них запеклась капля крови. Не знаю чья, Мика О’Лири или моя, появившаяся от слишком сильного трения щеткой. Бэрронс ошибается по поводу последствий. Я смотрю на него.

      – Ты не представляешь, с чем я имею дело.

      «С чудовищем внутри?» – издевается он.

      – Твой зверь другой. – Я продолжаю говорить вслух, отказываясь вступать в бессловесную беседу.

      Мы с Бэрронсом уже спорили об этом. И будем продолжать спорить, пока Король не освободит меня. Никто из нас не капитулирует. Такого слова нет в нашем лексиконе.

      «Едва ли он отличается во многом».

      – Да, но мой сильнее, – раздраженно говорю я. Он достаточно сильный, чтобы обмануть даже меня, хоть я и отлично знаю его соблазнительные и злобные выходки.

      В темных глазах Бэрронса мелькает вызов.

      «Хочешь проверить, женщина?»

      Взгляд, которым он меня награждает, отзывается дрожью в моей спине, и я выгибаю ее под более мягким углом, тем самым, что придает честной и грязной собачьей позе необходимую грацию. Нет такого поля боя, которое я предпочту сражению в постели с Бэрронсом. А мы с ним действительно сражаемся, вот что мы делаем. Когда он во мне, я чувствую себя чрезвычайно живой. У меня не бывало такого ни с кем другим.

      Я одержима им, я подсела на любовь к Иерихону Бэрронсу, как на мощный наркотик, я жажду его.

      И конечно же, не могу ему об этом сказать. Бэрронс не из тех, кто любит разговоры в постели. Секс с ним, признание наших чувств друг к другу изменило все.

      И ничего.

      В постели мы пара.

      Вне постели мы нечто другое.

      В постели я наслаждаюсь мгновениями нежности, когда секс наконец выматывает меня до состояния, в котором я слишком обессилена, чтобы переживать по поводу невероятного количества зла, свившего гнездо внутри меня. Я касаюсь Бэрронса, вкладываю невысказанные слова в ладони и глажу черно-красные татуировки на его коже, резкие углы и линии его лица, запускаю пальцы в его черные волосы. Он молча наблюдает за мной темными непроницаемыми глазами.

      Иногда я просыпаюсь от того, что Бэрронс притягивает меня к себе и обнимает, вжимается в мою спину и утыкается лицом в мои волосы, а его руки движутся по моей коже, сообщая, что дорожат мной, считаются со мной, видят меня.

      Вне постели мы разные острова. Мисс Лейн и Бэрронс.

      В первый раз, когда он отдалился от меня, мне было больно. Я чувствовала себя отвергнутой.

      Пока не поняла, что сама поступаю так же. Дело не только в Бэрронсе. Наши границы словно вшиты в нашу одежду, мы не можем ее надеть, не вернув их на место.

      Иногда я думаю: не оттого ли наша страсть такая всепоглощающая, что нам нужно сохранить расстояние между нашими кострами. Я как мотылек, летящий на пламя Бэрронса, и меня пугает то, с какой готовностью я сжигаю для него свои крылья. Уничтожить мир… Отправиться за ним в ад… Когда ты чувствуешь, что не можешь без кого-то дышать, это пугает. Страшно осознавать, что кто-то обладает такой властью над тобой, – только потому, что ты любишь его так же сильно, если не сильнее, чем собственную жизнь.

      Так