По зову сердца. Виктория Холт

у меня. Анна Алиса Мэллори. Она умерла в 1793 году в восемнадцать лет.

      Миссис Гоу поджала губы.

      – Давно это было.

      – Почти сто лет назад. Я подумала, может, вы что-то слышали о ней?

      – Мне еще не сто лет, мисс Анналиса.

      – Но у вас такая хорошая память. Вдруг кто-нибудь вам что-то рассказывал о ней.

      – До свадьбы с Томом Гоу я жила не здесь.

      – Может, кто-то в семье упоминал о ней?

      – Мой Том был старше меня, но и он родился только в 1808 году, то есть через много лет после ее смерти. Но забавно, что вы назвали именно этот год. Я часто слышала, как в семье о нем говорили.

      – Год?

      – Когда, вы сказали, она умерла? В 1793-м? Как раз в том году мы начали свое дело. Эта цифра стоит на стене склада Гоу. Там написано: «Дата основания – 1793». Да, так и написано. Я эту надпись видела много раз. Выходит, это случилось в одно и то же время.

      Я приуныла. Миссис Гоу гораздо больше интересовали достижения семейства Гоу, строителей и плотников, чем моя могила и лежавшая в ней Анна Алиса. Она принялась не спеша рассказывать о том, каким занятым человеком был ее сын Уильям, и о том, что он собирался передавать семейное дело своему сыну Джеку.

      – Нужно, чтобы они чувствовали ответственность. Так говорит Уильям. Человек, который за что-то отвечает, понимает, что такое надежная, хорошая работа, мисс Анналиса. Все знают, что лучше Гоу работников не сыскать. Хотела бы я увидеть того, кто станет с этим спорить.

      Я начала понимать, что вряд ли смогу что-то узнать от миссис Гоу, и решила попытать счастья с миссис Терри.

      Ее я застала в кровати.

      – Ах, это вы, – сказала она, и ее жадные глазки устремились на корзинку у меня в руках. – Жара все не спадает? – Она покачала головой. – Они сами в этом виноваты. Вы знаете, что в прошлую субботу они плясали в амбаре? Представьте только! Всю ночь, до самого воскресенья. Чего же еще ожидать-то? А потом они еще спрашивают меня: что будет с засухой? Что будет со скотом? Что будет с травой, которая вся пожухла?

      – Почему они спрашивают об этом вас, миссис Терри?

      – И то правда, почему? Им бы лучше к себе в душу заглянуть, а не меня спрашивать. Это кара Господня, и будет еще хуже, ежели они не образумятся. Покайтесь, говорю я им, пока есть время.

      – Вы что-нибудь знаете об Анне Алисе Мэллори?

      – А? Что? Но это же вы, разве нет?

      – Нет. Я Анналиса. А это Анна Алиса… Два разных имени.

      – Я всегда удивлялась, что вам дали такое нелепое имя. И почему нельзя было назвать вас просто Анной или Алисой, как всех остальных? Зачем нужно было смешивать два имени в одно? В усадьбе жило много Анн. И Алис.

      – Но я спрашиваю о двойном имени. Анна Алиса.

      – Нет, не припоминаю, чтобы слыхала такое.

      – Вы прожили девяносто лет, миссис Терри. Удивительно!

      – А все потому, что Бог любит благочестивых.

      Ей все же хватило такта опустить глаза. Благочестие миссис Терри существовало всего лишь лет двадцать, и я слышала, что после смерти Джима Терри (и даже при его