Князь: Зеркало Велеса. Заклинатель. Золото мертвых (сборник). Александр Прозоров

качнувшись вниз прямо из седла, подобрал добычу. Со вторым зайцем Андрей управился и вовсе с первого удара: помчался наперерез, а когда косой отвернул в сторону – сбил его кистенем.

      Третьего пришлось ждать долго, почти четверть часа. Зверев расслабился, а потому проморгал момент, когда заяц выскочил из кустов. Тот успел промчаться метров сто, прежде чем охотник кинулся в погоню. Пять минут, десять… Горя азартом, Андрей начал заносить руку. Взмах! Косой внезапно скользнул под брюхо коню – Зверев попытался дотянуться до него там и… Наклонившись слишком далеко, вывернулся из седла, на всем ходу ухнулся на спину и по инерции прокувыркался по снегу вслед за конем метров пять.

      – Проклятье! – Андрей поднялся на ноги, но скакун его, почему-то взбрыкивая ногами, скакал далеко справа, косой же, прижав уши, во весь опор мчался к дальнему лесу.

      – Ловок шельмец, – остановился рядом боярин. – За что помилование и заслужил. Вот так и надо. Бороться нужно всегда, до конца. Даже если все безнадежно. Только тому, кто не сдается, Господь дарит свою милость. Ты как, не зашибся, сын?

      – Ерунда, до свадьбы заживет, – повел плечами Зверев. – Зипун толстый – упал, как на подушку.

      – Помаши матери рукой, а то беспокоится. Может, хватит охоты, пора дичь зажарить?

      – Еще одного… Обидно ведь, прямо из-под кистеня ушел. Одного, хорошо?

      – Сколько угодно, – расползлись у боярина усы. – Хоть двух.

      Он нагнал немного успокоившегося серого, поймал за поводья, вернулся, подождал, пока сын сядет, и дальше они поехали стремя к стремени.

      – Скажи… отец, – после неловкого молчания спросил Андрей, – я все понять не могу, почему часть дворни меня по имени-отчеству величает, а многие барчуком зовут или просто Андреем?

      – Андреем тебя холопы кличут, сын, а по отчеству – прочая дворня.

      – А почему?

      – Нешто сам не понимаешь? Холоп с тобой в сечу бок о бок идет, живот свой за тебя и землю отчую кладет. Оттого он и ближе, почти ровня. Оттого и позволительно ему более. А обычный смерд – он что? Так, прах земной.

      – Не люди, что ли?

      – Как же не люди? Те же христиане… Но токмо не совсем те же. Понимаешь, сын… Есть люди, которые созданы володеть, и те, которые созданы ради того, чтобы ими володели.

      – Ты считаешь, что это справедливо, отец? – покачав головой, мягко, издалека, начал излагать свою, правильную точку зрения Андрей. – Разве все люди не рождаются одинаковыми, ничем не отличимыми друг от друга? Разве можно в младенце отличить смерда от князя, графа от ремесленника? Разве они не рождаются равными?

      – Ты прав, сын, – неожиданно легко согласился боярин. – На Руси все рождаются равными. А станешь ты владеть или принадлежать – это каждый решает сам. Господом так заведено, что землей имеет право владеть только тот, кто готов ее защищать. Разве не в этом высшая справедливость?

      – Свою родину должен защищать каждый! – тоже согласился Андрей. – Это священный долг каждого, если на