Санта-Хрякус. Терри Пратчетт

возобладала над любопытством, положила его на обе лопатки и взгромоздилась сверху. У любопытства просто не было шансов.

      – Глазам своим не верю! – воскликнула Сьюзен. – Ты на самом деле пьешь то, что на самом деле детишки оставляют для Санта-Хрякуса? В самом деле!

      – А почему нет? Ему теперь не до того. Там, где он сейчас находится, где бы это ни было. А чего добру пропадать?

      – И сколько же таких бокалов ты выпил, позволь спросить?

      – Не знаю, не считал, – весело откликнулся Альберт.

      – ОДИН МИЛЛИОН ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ СЕМЬСОТ ШЕСТЬ, – сказал Смерть. – И СЪЕЛ ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ТРИСТА ДЕВЯТНАДЦАТЬ ПИРОГОВ СО СВИНИНОЙ. И ОДНУ РЕПКУ.

      – Случайно перепутал с пирогом, – начал оправдываться Альберт. – Честно говоря, спустя определенное количество вкуса уже не чувствуешь.

      – И как только ты не лопнул?

      – Я всегда отличался хорошим пищеварением.

      – ДЛЯ САНТА-ХРЯКУСА ВСЕ ПИРОГИ СО СВИНИНОЙ – ОДИН ПИРОГ СО СВИНИНОЙ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТОГО, ЧТО ПОХОЖ НА РЕПКУ. ПОШЛИ, АЛЬБЕРТ. МЫ ОТНИМАЕМ У СЬЮЗЕН ВРЕМЯ.

      – Но почему ты этим занимаешься?! – закричала Сьюзен.

      – ИЗВИНИ, НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. И ВООБЩЕ, ЗАБУДЬ, ЧТО ВИДЕЛА МЕНЯ. ЭТО ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ.

      – Не касается? Ничего себе!..

      – АЛЬБЕРТ, ПОЙДЕМ…

      – Спокойной ночи, – попрощался Альберт.

      Раздался бой часов, по-прежнему показывающих полшестого.

      И они ушли.

      Сани мчались по небу.

      – Знаешь ли, она ведь не отступится, – сказал Альберт. – Обязательно постарается выяснить, что происходит.

      – НЕУЖЕЛИ?

      – Особенно после того, как ей велели обо всем забыть.

      – ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК ДУМАЕШЬ?

      – Да, – ответил Альберт.

      – ПРОКЛЯТЬЕ. СКОЛЬКО МНЕ ЕЩЕ ПРЕДСТОИТ УЗНАТЬ О ЛЮДЯХ, ПРАВДА?

      – О… не знаю, – протянул Альберт.

      – ПРОИСХОДЯЩЕЕ КАСАЕТСЯ ТОЛЬКО НАС, И НИКОГО ДРУГОГО. ИМЕННО ПОЭТОМУ, НАСКОЛЬКО ТЫ ПОМНИШЬ, Я СТРОГО-НАСТРОГО ЗАПРЕТИЛ ЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ.

      – Э-э… ага.

      – И ВООБЩЕ, СУЩЕСТВУЮТ ПРАВИЛА.

      – Но эти серые паскудники, как ты сам выразился, первыми их нарушили.

      – ДА, ОДНАКО Я НЕ МОГУ ПРОСТО ВЗМАХНУТЬ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКОЙ И ВСЕ ИСПРАВИТЬ. ЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПОРЯДОК, ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ. – Некоторое время Смерть молча смотрел вперед, а потом пожал плечами: – У НАС ДЕЛ НЕВПРОВОРОТ. ОБЕЩАНИЯ НУЖНО ВЫПОЛНЯТЬ.

      – Ну, ночь еще молода, – сказал Альберт, откидываясь на мешки.

      – НОЧЬ СТАРА. НОЧЬ ВСЕГДА СТАРА.

      Свиньи неслись галопом.

      – Нет, не всегда.

      – НЕ ПОНЯЛ?

      – Ночь не старее дня, хозяин. Это ведь очевидно. Должен быть день, чтобы все поняли, что такое ночь.

      – НО ТАК ЭФФЕКТНЕЕ ЗВУЧИТ.

      – Согласен.

      Сьюзен стояла у камина.

      Не то чтобы она недолюбливала Смерть. Смерть в качестве личности, а не последнего занавеса жизни ей даже нравился. Некоторым странным образом.

      И все равно…

      Мысль о том, что Мрачный Жнец заполняет в страшдество чулки, не укладывалась