Движущиеся картинки. Терри Пратчетт

заметила Джинджер.

      – Здесь такое случается очень часто, – задумчиво сказал гном в накидке. – Такой уж он, Голывуд. На той неделе мы с ребятами работали в «Сказке о гномах» и вдруг все разом запели. Прямо так, ни с чего. Будто песня нам просто в голову пришла, всем семерым разом. Как вам это нравится?

      – И какая песня? – спросила Джинджер.

      – А кто ее знает? Мы ее назвали «Песня Хай-хо». В ней только это и есть: «Хай-хо, хай-хо. Хай-хо, хай-хо, хай-хо».

      – По-моему, ничем не отличается от прочих ваших песенок, – пророкотал тролль.

      На площадку они вернулись в третьем часу. Рукоятор, приподняв заднюю стенку ящика для картинок, чистил маленькой лопаткой внутренности.

      Достабль уснул в своем парусиновом кресле, прикрыв лицо носовым платком. Зильберкит бодрствовал.

      – Где вы шляетесь? – закричал он.

      – Я проголодался, – сказал Виктор.

      – Приготовься и дальше голодать, парень, потому что…

      Достабль приподнял уголок платка.

      – Давайте начинать, а? – пробормотал он.

      – Нельзя же допускать, чтобы исполнители диктовали нам…

      – Сначала закончи клик, а потом увольняй, – распорядился Достабль.

      – Правильно! – Зильберкит погрозил пальцем Виктору и Джинджер. – Больше в этом городе вы работы не найдете!

      К вечеру кое-как закончили. Достабль велел привести лошадь и накинулся на рукоятора за то, что тот до сих пор не приспособился перемещать ящик для картинок. Демоны протестующе скулили. Лошадь пришлось поставить прямо напротив ящика, а Виктору предложено было подпрыгивать в седле. Для движущихся картинок сойдет, заявил Достабль.

      По окончании клика Зильберкит сразу уволил их, неохотно выдав им напоследок по два доллара.

      – Он предупредит остальных алхимиков, – упавшим голосом сказала Джинджер. – Они все заодно.

      – Я заметил, что мы получаем только два доллара в день, а тролли – три. Как думаешь, почему? – спросил Виктор.

      – Троллей здесь не так много, – объяснила Джинджер. – А хороший рукоятор вообще может получать шесть, а то и семь долларов в день. Но исполнители вроде нас – мелкая сошка.

      Она со злостью взглянула на Виктора.

      – А у меня так хорошо все шло, – процедила она. – Может, не роскошно, но вполне сносно. И работы хватало. Меня считали надежной. Я начала делать карьеру.

      – В Голывуде нельзя сделать карьеру, – возразил Виктор. – Это все равно что строить дом на болоте. Здесь все ненастоящее.

      – А мне тут нравилось! Но теперь ты все испортил! Придется возвращаться в свою ужасную деревеньку, о которой ты, наверное, никогда ничего не слышал! Опять за коровами ходить! Спасибо тебе большое! Всякий раз, как увижу коровью задницу, буду тебя вспоминать!

      Разгневанная, она направилась в сторону города, оставив Виктора с троллями. Некоторое время они молчали. Потом Утес кашлянул, прочищая горло.

      – У тебя есть где остановиться? – спросил он.

      – Пожалуй, нет, – ответил Виктор.

      – Место найти нелегко, – заметил Морри.

      – Думаю