Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник). Стефани Майер

не чувствуют запах крови, – возразил он.

      – А я чувствую, и меня от него тошнит. Кровь пахнет ржавчиной… и солью.

      Он уставился на меня с выражением, недоступным моему пониманию.

      – Ну, что? – спросила я.

      – Ничего.

      Вышел Майк и посмотрел сначала на меня, потом на Эдварда. Похоже, Эдвард не ошибся, утверждая, что Майк его на дух не переносит. Он окинул меня хмурым взглядом.

      – Выглядишь лучше, – с осуждением заметил он.

      – Только палец из кармана не вынимай, – снова предупредила я.

      – Крови больше нет, – заверил он. – Вернешься на урок?

      – Шутишь? Придется опять вести меня в медпункт.

      – Это уж точно… Так ты едешь в выходные? На побережье? – с этими словами он метнул еще один свирепый взгляд на Эдварда, который прислонился к заваленной бумагами стойке и с неподвижностью статуи смотрел в пустоту.

      Я постаралась ответить как можно приветливее:

      – Конечно, я же сказала.

      – Тогда встречаемся у отцовского магазина в десять. – Он снова стрельнул глазами в Эдварда, словно сомневался, стоит ли выдавать эту секретную информацию при нем. Всем своим видом Майк давал понять, что на Эдварда приглашение не распространяется.

      – Буду вовремя, – пообещала я.

      – На физкультуре увидимся. – Он нерешительно направился к двери.

      – Увидимся, – повторила я. Круглое лицо Майка стало чуть обиженным, он еще раз взглянул на меня и вышел за дверь, ссутулившись. На меня нахлынула волна сочувствия. Пришлось представить, как буду смотреть в его недовольное лицо еще целый урок… на физкультуре.

      – Физкультура! – простонала я.

      – Сейчас что-нибудь придумаем. – Я и не заметила, как Эдвард подошел и зашептал мне на ухо: – Сядь и притворись, что тебе плохо.

      Задача оказалась несложной: бледной я выгляжу всегда, а после недавнего головокружения мое лицо по-прежнему блестело от испарины. Я опустилась на скрипучий складной стул, запрокинула голову, прижавшись затылком к стене, и закрыла глаза. После обморочных состояний я всегда чувствовала себя обессиленной.

      Я услышала, как Эдвард негромко окликнул женщину за стойкой:

      – Мисс Коуп!

      – Да?

      А я и не заметила, как она вернулась на рабочее место.

      – Следующим уроком у Беллы физкультура, а ей, кажется, все еще плохо. Наверное, будет лучше, если я прямо сейчас отвезу ее домой. Вы не могли бы дать ей освобождение от урока?

      Его голос сочился медом. Нетрудно было представить себе, каким головокружительным взглядом он одарил мисс Коуп.

      – Наверное, и ей освобождение, и тебе тоже – да, Эдвард? – засуетилась мисс Коуп.

      Ну почему я так не могу?

      – Нет, у меня урок у миссис Гофф, она меня отпустит.

      – Вот и хорошо. Поправляйся, Белла, – обратилась она ко мне. Я слабо кивнула, самую малость переигрывая.

      – Сама дойдешь? Или тебя донести? – Эдвард стоял спиной к мисс Коуп, поэтому усмехался с нескрываемым сарказмом.

      – Дойду.

      Встала я с опаской, но убедилась, что чувствую себя неплохо.