Красавец и чудовище. Нонна Ананиева

или нет, но то, что она стала немного легче и я пока продолжаю идти, это так.

      3. Сара и Исаак

      Унылая личная жизнь и вторая семья мужа в Днепропетровске, о которой она знала, заставили Сару стать ревностной и «повёрнутой» на своих двух сыновьях матерью. За свою преданную помощь и пресловутую безотказность она требовала права главной советчицы. У Игоря она стала ещё и верным казначеем. А вот старший сын, Фима, принимал её роль неохотно. Его супруга, связавшая себя узами брака с этим бесхарактерным, простоватым и совсем неделовым, да ещё и толстым еврейским маменькиным сынком ради Америки, топнула пару раз на кухне своей полноватой ногой с искрящимся педикюром и потребовала, чтобы Сары не было в их доме чаще, чем раз в два месяца. И Фима до смерти испугался окончательно потерять свою Жанну. У Жанны и так было два любовника, о которых он знал, а скандалы с мамашей могли бы совсем вывести её из себя. Супругов связывала не только безответная Фимина любовь, но и сын Адам. Хотя отпрыск не очень-то откровенничал с родителями, а отношения с властной бабушкой у него просто не входили в жизненные планы. На поминках после похорон Фимы она так достала внука своими нравоучениями и шипением в сторону матери, что он взял бабкин чемодан и выкинул его в окно, сопровождая свои эмоциональные действия проклятиями и руганью в сторону никак не ожидавшей такого разворота событий Сары. Она явно перебрала. Больше они никогда не виделись.

      Итак, ставку она решила делать на Игоря. Ничего другого, правда, ей и не оставалось. Вновь выходить замуж в Америке за какого-нибудь немолодого советского эмигранта, едва сводившего концы с концами, ей было лень. Секс её никогда не привлекал, а был лишь обременительной супружеской обязанностью, которой она даже и не умела толком пользоваться. Исаак тоже это быстро понял. Зато она брала хитростью, отшлифованным годами актёрством, всегда опрятным домом, жирной пищей, маникюром и трудолюбием. В этом ей нельзя было отказать.

      Потеряв Фиму, Сара вцепилась в Игоря мёртвой хваткой и взяла на себя заботу о его детях: Дэвиде и Стефане. Больше всего бабкиной любви досталось старшенькому – красавчику Дэвиду. Не ребёнок, а фотомодель, сначала для памперсов со своей синеглазой белобрысой мордашкой, а потом и для детского шмотья или капель от насморка. Но звездой рекламы Дэвид не стал – раскручивать его было некому. Сама она английский так и не выучила, как и не научилась водить автомобиль. Осознавая эту свою зависимость, она всегда предпочитала жить в эмигрантских районах, где магазины, аптеки, химчистки, парикмахерские и даже банки обслуживались на русском. А главное, неподалёку жил кто-нибудь из Киева или даже какой-нибудь родственник. Работать тоже она могла только у русских, то есть русскоговорящих, но какая там работа, уж лучше быть при сыне. Кому ещё она нужна по большому счёту?

      Любимым же сынком для Сары всегда оставался Фима. Покладистый, послушный, трусливый