Земля мертвецов. Роберт Райан

а то и на передовую. Все знали, что так бывало не раз: отдых маячил, как морковка перед носом, и в последний момент отдергивался. Штабные умеют помучить солдат.

      – Что говорит кап, Шиппи? – спросил Платт, протянув ему папиросу.

      Шипоботтом присел на корточки, почти загородив свет из отдушины, и принял угощение.

      – А, ничего не говорит, –  не скрывая облегчения, ответил он. –  Шар ничего не значит. Все идет как идет. Завтра уходим на ротацию, хотя Меткалф, если его послушать, с нас не слезет. Но скоро выспимся на шелковых простынях. Или хоть на вонючей соломе.

      Все засмеялись.

      – Красавчик Меткалф, ручаюсь, и спать будет в шелку, и пить шампанское, –  хмыкнул Тагман. –  И найдет шлюшку, чтоб растормошила его старикашку, пока мы, если повезет, будем закусывать чаек галетами с девочками из вспомогательного.

      – Это ты брось, –  фыркнул Фаррер. –  Он офицер.

      – Офицер? Таскает паршивую тросточку и подделывается под благородного? – усмехнулся Тагман. –  Я у него покупал на пенни гвоздей в лавочке на Кроуфорд. А его старик отказал моему папаше в кредите, когда тот латал дырявую крышу, которую домохозяин чинить отказался. А тут он весь такой возвышенный…

      Моултон изобразил игру на скрипочке и вскрикнул, получив от Тагмана оплеуху.

      – Ого, –  велел Шипоботтом, –  вы это бросьте сейчас же. Капрал Тагман, извинись.

      Капрал угрюмо повиновался.

      – А я вам скажу: Меткалф из тех офицеров, что не ведут, а подгоняют, –  процедил он. –  Спорим, он трусоват?

      – Он из наших, земляк, –  возразил Шипоботтом, гадая, много ли в этом заслуги в глазах Тагмана. –  Оставь его в покое. Я и тебя не раз видал в мокрых штанах.

      Тагман угрожающе уставился на сержанта. Шипоботтом в ответ злобно ухмыльнулся. Огромный нос придавал ему сходство со свихнувшимся Панчем из ящика кукольника.

      – Хочешь мне врезать, капрал? Попробуй и посмотри, что выйдет.

      – Я хоть не шарахаюсь от собственной тени, с тех пор как паршивая цыганка погадала мне по ладони.

      Шипоботтом перестал улыбаться и наставил на Тагмана указательный палец.

      – Ну вот! – громко произнес Платт. Вода в котелке закипела ключом, и он стал сыпать в нее чайную труху. Потом добавил горсть сахара и помешал. –  Вы потише, парни, –  посоветовал он. –  Все, понятно, на нервах, ведь почти выбрались. Ожидание-то труднее всего, так? Вот как при погрузке на корабль в Александрии под ее проклятущим солнцем. Паршиво мне было, под конец уж думал: скорее бы на борт, а там пусть хоть потопят. Лучше торпеда, чем потеть и кормить мух на причале. И вот мы надеемся, что нас выведут из этого нужника, прежде чем кто-то решит, будто настало время для Большого Рывка, или там немцам вздумается испытать на нас новые минометы. Прямо как тогда. Так что прикусите язычки, все мы в одной лодке.

      – Это надо ж, Берни, за десять лет от тебя столько слов не слыхал! – удивился