Земля мертвецов. Роберт Райан

у вас, сержант? – спросил капитан Робинсон де Гриффон.

      Шипоботтом различил в его голосе колючее нетерпение, вовсе не свойственное капитану.

      – Аэростат в воздухе, сэр.

      Офицеры переглянулись, и Меткалф спустил ноги с койки. Аэростаты часто оказывались верными предвестниками артобстрела. А после обстрела начиналась атака на вражеские позиции.

      – Сколько? – спросил де Гриффон.

      – Один, сэр.

      – Далеко?

      – Не скажу, сэр. Не близко. И пока не больно-то высоко.

      – Шипоботтом, –  нетерпеливо заявил Меткалф, –  одна ласточка весны не делает. И одинокий шар – еще не артобстрел.

      Перед вступлением артиллерии обычно запускалось не меньше четырех, на несколько миль друг от друга.

      – Да, сэр. Но люди, знаете, спрашивают. Вдруг вы слыхали чего? – Он стрельнул глазами на полевой телефон. –  Это ж меняет дело.

      Де Гриффон разглядывал стоящего перед ним рослого солдата. Шипоботтом, как большинство рядовых полка, прежде работал на ткацкой фабрике в Ланкашире. Он был выше и крепче земляков, кроме разве что капрала Платта, а нос-картошка наводил на мысль, что бо€льшая часть его солдатского жалованья не добиралась до родного дома.

      – Сержант Шипоботтом, я скоро проведу смотр состава и оружия. Завтра, в полном снаряжении. После чего нас, насколько мне известно, отправят на заслуженный отдых. И я хочу, чтобы, видя нас на марше, люди спрашивали: «Кто эти справные ребята?» И чтоб им отвечали: «Парни из Ли».

      – А если, –  вклинился Меткалф, –  кое-кто будет волочить ноги и бесчестить свой мундир, то не успеет размотать портянки, как получит полевое наказание номер один!

      – Сэр… – поразился Шипоботтом.

      Де Гриффон отмахнулся от него карандашом:

      – Свободны. И еще, Шипоботтом, подвяжите этот газовый занавес – здесь дышать нечем.

      Меткалф, уловив намек, встал и затушил сигарету. Когда Шипоботтом ушел, спросил:

      – Еще чаю, сэр? Осталось немного сгущенного молока.

      Де Гриффон кивнул и, дотянувшись, взъерошил шерсть собаке.

      – Что такое с Шипоботтомом? Приплясывал, как на угольях.

      Меткалф почистил и затопил печурку.

      – Он в Каире, перед отплытием, ходил к гадалке. Говорят, она нагадала ему недоброе.

      Де Гриффон откинулся на стуле и заложил руки за голову. Светлые волосы топорщились между пальцами. Пора бы подстричься. Растут, как пшеница в летний полдень.

      – Она, пожалуй, решила, что его пошлют в Галлиполи. Не нужно быть ясновидящим, чтобы предсказать, что ждет попавших туда солдат.

      Они на волосок проскочили мимо перевода в этот ад.

      – Впрочем, такое и здесь может случиться. Как и с каждым из нас.

      Цинизм этих слов был так необычен для капитана, что Меткалф решился спросить:

      – Надеюсь, вы меня извините, сэр, но все ли с вами в порядке? Вы как будто не в себе.

      Голубые глаза де Гриффона посветлели, обратясь на него, и Меткалф подумал, не переступил ли