Тайны гениев. Михаил Казиник

поэзии – стихотворения А. С. Пушкина «Пророк»:

      Духовной жаждою томим,

      В пустыне мрачной я влачился,

      И шестикрылый серафим

      На перепутье мне явился;

      Перстами легкими как сон

      Моих зениц коснулся он:

      Отверзлись вещие зеницы,

      Как у испуганной орлицы.

      МОИХ УШЕЙ коснулся он,

      И их наполнил ШУМ И ЗВОН:

      И ВНЯЛ Я НЕБА СОДРОГАНЬЕ,

      И ГОРНИЙ АНГЕЛОВ ПОЛЕТ,

      И ГАД МОРСКИХ ПОДВОДНЫЙ ХОД,

      И ДОЛЬНЕЙ ЛОЗЫ ПРОЗЯБАНЬЕ…

      Не это ли случилось с Бетховеном? Помните? Он, Бетховен, жаловался на непрерывный ШУМ И ЗВОН в ушах.

      Но обратите внимание: когда ангел коснулся УШЕЙ Пророка, то Пророк

      ВИДИМЫЕ ОБРАЗЫ УСЛЫШАЛ ЗВУКАМИ,

      то есть СОДРОГАНЬЕ, ПОЛЕТ, ПОДВОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ, ПРОЦЕСС РОСТА – все это стало МУЗЫКОЙ.

      Слушая все более позднюю музыку Бетховена, можно сделать вывод о том, что

      ЧЕМ ХУЖЕ БЕТХОВЕН СЛЫШАЛ, ТЕМ ГЛУБЖЕ И ЗНАЧИТЕЛЬНЕЕ БЫЛА СОЗДАВАЕМАЯ ИМ МУЗЫКА.

      Но, пожалуй, впереди – самый главный вывод, который поможет вытащить человека из депрессии. Пусть он прозвучит вначале несколько банально:

      НЕТ ПРЕДЕЛА ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ВОЗМОЖНОСТЯМ.

      Бетховенская трагедия глухоты в исторической перспективе оказалась великим творческим стимулом.

      И это значит, что если человек гениален, то именно неприятности и лишения могут оказаться лишь катализатором творческой деятельности. Ведь, кажется, что может быть страшнее для композитора, чем глухота?

      А теперь давайте рассуждать.

      Что было бы, если бы Бетховен не оглох?

      Могу смело предоставить вам список имен композиторов, в числе которых находилось бы имя не глухого Бетховена (исходя из уровня музыки, написанной им до появления первых признаков глухоты): Керубини, Клементи, Кунау, Сальери, Мегюль, Госсек, Диттерсдорф и т. д.

      Убежден, что даже профессиональные музыканты в лучшем случае только слышали имена этих композиторов. Впрочем, те, кто играл, могут сказать, что их музыка очень прилична.

      Кстати, Бетховен был учеником Сальери и посвятил ему три своих первых скрипичных сонаты.

      Бетховен так доверял Сальери, что учился у него целых восемь (!) лет. Сонаты, посвященные Сальери, демонстрируют, что Сальери был замечательнейший педагог, а Бетховен – столь же блестящий ученик.

      Эти сонаты – очень хорошая музыка, но и сонаты Клементи тоже чудо как хороши!

      Ну что ж, порассуждав подобным образом…

      вернемся на конференцию и…

      …теперь нам довольно просто ответить на вопрос, почему четвертый и пятый дни конференции оказались результативными.

      Во-первых, потому, что Побочная партия (наш третий день) оказалась, как и положено, доминирующей.

      Во-вторых, потому, что наш разговор касался, казалось бы, неразреши мой проблемы (глухота – не плюс для возможности сочинять музыку), но которая разрешается самым невероятным образом: если человек талантлив