Три жизни (сборник). М. И. Ларионов

попытаться? хотя бы и вслепую!.. Впрочем, наметилась и одна привязка – пляж, искать её сейчас, в каникулы, вероятнее всего на пляже. Только бы погода наладилась.

      Первый день весь издождивел, словно бы к неудаче. Уже росло беспокойство: ведь у меня тут всего четыре последних дня отпуска. Как зарядит наизмор…

      Но на следующий день настроилось солнце – даже с утра припекало, хотя синева ещё квасилась каким-то влажным мглением. Первым делом я приехал к Речному вокзалу.

      Было такое же, только более раннее утро – в этот час тогда я ещё не знал, не ведал, что вот здесь потеряю её, да и о месте этом не знал. Почти никого на причале не было, стоял сбоку у стенки перед грузовым портом один пустой «ОМик». Я сел на скамейку, закурил. Вот оно, место всего случившегося! Первое ощущение было – что она где-то здесь близко, что стоит мне пойти по этим привокзальным улицам, тут я и наткнусь на неё. Провёл глазами от кромки причала к проёму между гостиницей и вокзалом – как шла она – мне этот путь безошибочен. Сейчас-то по-другому он смотрелся отсюда, чем тогда с парохода… Только три дня назад я всё это видел! – видел с ней, уходящей. За эти три дня я стал думать о ней не так пристально, самоедно, успокоенный немного тем, что скоро приеду сюда; но сейчас опять… все эти дни, все впечатления-отвлечения их улетучились – только это место! и жжёность души, как в те первые часы после. Так свежо всё здесь недавней реальностью её присутствия – последней неудержимостью мига, уже чужого, уже вне парохода – но присутствия! Единственно этот уголок лишь и был мне мил и возможен – остальное всё неизвестное, грубое, далёкое… Но искать надо в том, неизвестном, грубом.

      Я встал, прошёл одному мне оставленным ею следом между гостиницей и вокзалом и отправился, по расспросам, к пляжу.

      Народу на пляже было немного, в основном молодёжь; плескалась детвора с мячами, с надувными кругами, готовая «до посинения» не вылезать из воды. Двух таких, уже на песке, мимоходом подцепнулись фразки (он и она лет по пяти-шести):

      – А-а, Катька, накупалась! Гляди – дрожжи продаёшь!

      – А вот и нет, а вот и нет!

      – Ври! У самой вон вся кожа гусиная…

      Могла же и она быть здесь, с тем же малышом или с подругами? Но сердцу, что ли, навещано было прежде всякого разумения – не чувствовал я такого готовного ожидания, что вот попадётся на глаза. И чем дальше шёл, тем унылее яснела невозможность её впереди.

      Был ещё один пляж – на канале между шлюзов, съездил на автобусе и туда. Но там и вовсе не из кого было высматривать – почти безлюдно. Всё же прошёлся, уж больше увлекаемый, как всегда в подобных хождениях, пылом узнавания новых мест, удовольствием свободы побродяжничать.

      Вечером ломил зуд усталости… С пляжами покончено. С единственной зацепкой за какую-то всё-таки объективную мало-мальски вероятность увидеть. Так показалось после этого первого дня, будто её здесь и в помине нет.

      Ну… теперь – город. Перед ним я почувствовал растерянность. Тут уж