Дрейф. Вдохновляющая история изобретателя, потерпевшего кораблекрушение в открытом океане. Стивен Каллахэн

и настраивать паруса, чтобы поймать ветер. Короче говоря, мы с яхтой в отличной форме, а плавание – чудесное и беззаботное. Если и дальше будет так везти, я достигну порта назначения до 25 февраля.

      Но 4 февраля ветер усиливается. Я слышу, как он начинает свистеть в снастях. Начинается шторм. Над головой бегут стада облаков. Волны вздымаются и опадают. Мне совершенно не хочется прощаться со спокойным плаванием, и я обращаюсь к небу: «Давай, ударь меня, если надо, но только поскорее!»

      Моя малютка-яхта скользит меж волнистых холмов, которые вскоре вырастают в небольшие горы. Вода, ранее сверкающе чистая, теперь отражает темное грозное небо. Волны вспениваются и осыпают нас брызгами, когда мы прорезаем их на пути к тонущему солнцу. Благодаря автопилоту «Соло» более или менее придерживается курса. Электрический моторчик, направляющий перо руля, утомленно бормочет: он работает постоянно и слишком долго. Несмотря на регулярные водопады, обрушивающиеся на палубу, я не ощущаю особого дискомфорта. Я дурачусь перед своей кинокамерой, откусывая гигантские куски жирной колбасы и хрипя по-пиратски, как Джон Сильвер: «Как видишь, парень, погодка у нас чудесная. Кабы ветерку добавить, было бы еще лучше!» Пробираюсь на носовую часть палубы и сворачиваю один из стакселей. Ледяной душ струится по спине и рукам.

      Приближается закат, небо становится все темнее. Когда «Соло» скользит по ущельям между волнами, солнце скрывается за горизонтом. Оно опускается все ниже и ниже и, наконец, тонет на западе. Над «Соло» опускается ночь. Кажется, что волны и ветер ночью усиливаются.

      Я не могу разглядеть приближающиеся волны: они возникают прямо перед нами внезапно, и вдруг они уже здесь и с силой обрушиваются на нас. Затем снова убегают в темный мир, так стремительно, что я почти не успеваю осознать полученный удар.

      Более десяти тысяч миль и полтора перехода через Атлантический океан мы с яхтой составляли друг другу компанию. Она видала и покруче. Если дела пойдут хуже, я предприму штормовую тактику: уменьшу парусность, а потом либо лягу в дрейф, либо пойду по ветру. Погодный предсказатель «Pilot charts» обещает для этой части южной Атлантики и этого времени года редкие волны небольшой силы. Сила ветра может достигать семи баллов. Этого достаточно для того, чтобы испортить прическу и обеспечить морское купание прямо на палубе, но недостаточно, чтобы расстроить мои планы. Примерно через две недели я буду лежать на горячем карибском солнце с холодным ромовым пуншем в руке, а «Соло» будет покачиваться на якоре со свернутыми парусами рядом с каким-нибудь утыканным пальмами пляжем.

      К счастью, мне редко приходится выходить на палубу. Я поднимаюсь туда, только чтобы зарифить паруса или поменять стаксели. На моей яхте есть внутреннее рулевое управление и центральный пульт информационных приборов. Я сижу под плексигласовой крышкой, которая выглядит как квадратная кабина реактивного самолета. Отсюда я могу управлять яхтой при помощи внутреннего штурвала, регулировать паруса, дотягиваясь через открытый кокпит